скоро. Видно он сразу понял, что такие люди как я шутить не любят. В нём он клялся в том, что больше подобное не повториться, а также
слёзно просил (я это усек по размытым чернилам), вернуть ему снимки и негативы, обещав за это немалую сумму, значительно большую, чем та о которой я его просил. Пришлось согласиться, ведь я порядочный человек, и вредить кому-либо способен лишь в исключительных
случаях. Короче отдал я ему снимки и флешкарту, а он мне обещанные деньги, ну и разошлись мы в разные стороны, как и водиться
в подобных случаях, крепко, можно сказать, от всей души, соединив
на прощанье наши руки.
А потом спустя примерно две недели, что я вижу, в местной газете
наша с ним фотография крупным планом, да ещё в тот момент, когда
он передает мне деньги. А под ней зловещая надпись. Известный в прошлом рекетир Сережа Ре, вновь взялся за старое. Вот и делай после этого добро людям. Хотя объект моих претензий впоследствии божился, что не его лап мол это дело, а подлых
папарацци. Я всё же был склонен сомневаться. И когда спустя полгода в серьёзном светском журнале отчего-то всплыли сделанные
мной тогда фотографии, я был просто на седьмом небе от счастья, но не особенно удивился данному обороту хода событий, ибо чётко сознавал, что без помощи этих самых папарацци мне явно бы
не удалось столь скоро поквитаться. Ведь я же дал себе слово в том, что никогда сам не опущусь до такой низости. Да, цифровое фото
поистине Великая вещь!
202
VI.
СледоВатель
В отСтаВке ХРеноВ
РаССказыВает
ТРУП В ПоДЗЕМНоМ ЭТАЖЕ
Когда уполномоченный по правам человека при губернаторе
ленинградской области Эдем Парадизов поздно вечером, отпустив
подрабатывающих на его даче рабочих нелегалов, решил углубиться с проверкой в только лишь законченный подземный этаж своего
жилища, он и не подозревал, что данное мероприятие его не только
не порадует, а напротив жестоко разочарует. А случилось вот что, обходя один из затаённых уголков в…
В тот вечер, не зная чем заняться, я посчитал нужным пойти покурить на веранду, чтобы там, любуясь окружающим мою фазенду
пейзажем, собраться с мыслями и, наконец, решить, чем мне всё же
заняться в оставшееся до сна время.
Примерно минут через двадцать, я люблю всё делать основательно, после моего выхода на веранду, я услышал чей-то быстрый топот, в аккурат по моим картофельным грядкам. И хотя уже начало темнеть, довольно скоро разобрал-таки кто это, так непочтительно обходится
с моей собственностью. Это был никто иной, как сосед мой. Ко всему прочему он ещё и что-то кричал, ясное дело, не членораздельное, по-иному он и не умел разговаривать. Я сразу понял, что он чем-то
непритворно взволнован. Но торопить событий не стал. Когда и он, наконец, увидел меня, лицо его просияло от радости, и он буквально рысью бросился теперь уже откровенно бежать, поближе к моему дому. Где-то в десяти шагах от себя я крепким матом, а заодно
и жестом охотничьего ружья, кое-как притормозил его галоп. Тогда
он, видя всю бесполезность своих дальнейших попыток проникнуть
в район, ещё большей близости к самым сокровенным частям чужого имущества соизволил поведать именно мне, оно и понятно, я его
205
лепший дружбан, о том что привело его в такой неурочный час в соседские пенаты.
— Это, — сказал он, — дядя Сережа, — и, почесав пониже своего центра, правда, со стороны спины добавил: — блин, у меня такое случилось! Короче, пошёл я к себе в подземный этаж проверить
всё ли работяги, чё я им наказал выполнили. А там, мать мою, в самом что ни на есть темном углу колонного зала, за самой последней
из них труп. Так это, ты подсоби, пожалуйста. Как никак, бывший
сыскарь.
— ладно, — говорю, — сделаем. Я, вообще-то, человек добрый, а уж приятелю завсегда подсобить готов.
— А когда начнёшь-то, не унимается сосед.
— Так пошли прямо сейчас.
— Ну уж нет. Давай лучше утром, когда рабочие вернутся, тогда
точно не так страшно будет.
— Ну-ну, как же сообразил, понимаешь ли, да вы тогда точно
все следы затопчете, на хрен!
— А ведь и правда, тогда это ты давай сам сгоняй, а я у тебя пока
пивка с водочкой тяпну, чтобы на душе хоть как-то полегчало.
— Ну ты и трус умиляюсь я, ладно, гони ключи и я потопал. Сказано, значит сделано, иначе мы Хреновы не можем. Прихожу в этот
самый, извиняюсь за выражение, гребаный зал ну и ищу указанное место. Довольно-таки скоро нахожу его. Я в таких делах сущий дока. Всё так, как и сказал друг, точно труп. Только не совсем в таком
виде, в каком я предполагал его обнаружить. За то время, пока я добирался до места его нахождения, от тела мало что осталось. лишь
один шкелет да и только, да и тот, словно бы начисто кем-то вылизан. Мослы так блестят, что аж глазам больно. Ну думаю, выходит уже ктото успел постараться. Видать думал подлюга, этим запутать след. Нет, дрянь эдакая, шалишь, всё равно я до сути дознаюсь. Ведь я — дядя
Сережа, ещё и не такие выкидоны раскручивал. Тщательно изучив место преступления, я решил пойти к себе домой и там, если сосед всё ещё у меня, в чём я и не сомневался, обсудить с ним уже более подробно перипетии случившегося. И хотя
он был уже достаточно под шафе, я всё же сумел добиться от него
более подробных объяснений. Прежде всего я начал с того, что уточнил у него, какой свежести был труп. На что он ответил, что толком
не помнит. Наверняка знает лишь одно, что тот был очень старый. Почему ты так решил, интересуюсь я?
206
VI. Следователь в отставке Хренов рассказывает
— А то как же иначе, — авторитетно заявляет сосед, — одни кости
только и остались.
— Не понял, — говорю я, — чего-то ты не то мелешь.
— ладно, прикидывается паяльником пострадавший, и сославшись на то, что утро вечера мудренее, пожелав мне спокойного сна, отправляется прямиком в мою спальную. Пришлось и мне угомониться
и лечь на коврике в кладовке. Впрочем, впредь буду запасливее, видно
не зря говорится, лишний карман, точнее топчан не помешает. Но так и не смог, как не пытался, сомкнуть глаз, всё размышлял
