— Я отведу ее наверх, — говорит Сидни братьям.
Джули и Сидни карабкаются по ступенькам, а затем преодолевают площадку. У Сидни появляется отчетливое впечатление, что Джули не знает, где находится, и что если выпустить ее руку, девушка просто осядет на пол.
Ей хуже, чем Сидни предполагала. Возможно, уложить ее спать — это не лучшая идея. Сидни читала в газетах о студентах, умерших во сне от передозировки наркотиков и пива. Позволить другу «проспаться» приравнивается сейчас к убийству по неосторожности.
Джули валится на кровать, как будто в ее теле совсем нет костей. Она лежит в неудобной позе, и Сидни выпрямляет ее руки и ноги. Раздевать ее незачем.
— Джули, — зовет девушку Сидни, уже не так мягко, как раньше.
Джули открывает глаза.
— Где ты была?
Ее взгляд не фокусируется.
— Вечрринка, — с видимым усилием выговаривает она.
— Какая вечеринка? С кем ты там была?
Один из вопросов оказался лишним. Джули трясет головой.
— Ты знаешь, где была эта вечеринка? — спрашивает Сидни.
Джули пожимает плечами.
— Ты ходила туда пешком?
Сидни видит, что девушка пытается припомнить, как будто она спросила, какой костюм Джули надевала на Хэллоуин, когда ей было десять лет.
— Кто за тобой заезжал?
Джули опять трясет головой.
— Ник? Джо? — наседает Сидни, но Джули уже закрыла глаза.
Сидни вытаскивает тонкое покрывало из-под лежащего на нем мертвым грузом тела девушки и укрывает ее. Она гладит ее лоб. Кожа Джули холодная и липкая. Хотя Сидни и сама иногда напивалась так, что пол раскачивался у нее под ногами, она ни разу не оказывалась в подобном положении — ни в качестве персоны в отключке, ни в качестве того, кто за этой персоной ухаживал.
Из коридора пробивается свет. В углу погруженной во мрак комнаты виднеется полка с мягкими игрушками, бесцветными в темноте. На старомодном туалетном столике, накрытом кружевной скатертью, разбросаны украшения, щетка для волос, коробка из-под диска, несколько резинок для волос, стоит бутылочка с раствором для контактных линз. На полу два предмета одежды, в которых Сидни узнает бирюзовый купальник. При виде небрежно сброшенного бикини, в котором Джули так гордо вышагивала сегодня днем, в груди Сидни что-то сжимается.
Сквозь открытое окно Сидни слышит океан. Через два дома от Эдвардсов ведется реконструкция одного из коттеджей. Его хозяйка потребовала, чтобы строители поставили окна стройным стеклопакетом: она хочет избавиться от постоянного шума прибоя.
Зачем еще приезжать на побережье, если не за шумом волн?
Джули подает признаки жизни.
— Джули? — окликает ее Сидни.
Но девушка лишь бормочет что-то и опять засыпает.
Разбудив Джули несколько раз, Сидни понимает, что, если она собирается продолжать свою вахту, ей лучше выпить кофе. Когда ей удается разбудить Джули в пятый раз, она выходит из комнаты и спускается вниз. Бена нигде не видно, но, к ее удивлению, Джефф все еще сидит в гостиной.
— Как она? — спрашивает он, когда Сидни уже стоит на нижней ступеньке. Он бледен и выглядит уставшим.
— Спит, но на всякий случай я бужу ее через каждые полчаса.
Нет необходимости объяснять, зачем она это делает. Джефф тоже читает газеты.
— Где Бен?
— Он задремал. Сказал, чтобы мы разбудили его, когда нужно будет нас сменить.
— Вообще-то я подумала, что неплохо бы выпить кофе, — говорит Сидни.
— Присядь. Я сварю.
Сидни устраивается на нижней ступеньке и наблюдает за тем, как Джефф набирает в кастрюлю воду и выливает ее в кофеварку. Покончив с этим, он прислоняется к стойке, засунув руки в карманы. Комнату наполняет ни с чем не сравнимые шипение и бульканье, сопровождающие процесс приготовления кофе.
— Она тебе что-нибудь сказала? — спрашивает он.
— Джули была на вечеринке. Она или не знает, или не хочет называть имя человека, с которым там была. Трудно определить, что она знает и чего не знает.
— Это не Ник и не Джо?
— Видимо, нет.
— Ты будешь за ней присматривать? — спрашивает Джефф. — Завтра мне придется уехать. Может быть, стоит поговорить с матерью?
Сидни это кажется неудачной идеей.
— Возможно, тебе следует поговорить с Джули, — отвечает она.
— Она сама невинность, — говорит он, медленно качая головой.
— Да.
По мнению Сидни, очень немногие восемнадцатилетние могут считаться невинными, но Джули подходит под это описание больше, чем кто-либо из всех, с кем Сидни встречалась или о ком читала. Ее посещает мимолетная мысль о взаимосвязи интеллекта и вины.
Кофеварка издает уникальный свистяще-бурлящий звук, извещающий о завершении процесса заваривания кофе. Джефф наполняет кружку и протягивает ее Сидни.
— Спасибо.
— Через полчаса я тебя сменю. Ты сможешь немного поспать. Если понадобится, я разбужу Бена. — Джефф замолкает. — Послушай, — продолжает он, — я был неправ.
Лицо Сидни вспыхивает огнем. Она уверена, что Джефф имеет в виду инцидент на камнях.
— Я не должен был просить тебя присматривать за ней, — говорит он. — Это не твоя обязанность.
Сидни немного запаздывает с ответом.
— Почему же, моя, — отвечает она.
— Ты абсолютно точно не ее нянька.
«Он хочет сказать, — думает Сидни, — “Ты не член семьи”».
— И я не знаю, говорили тебе об этом мои отец и мать или нет, но ты имеешь полное право приглашать сюда кого заблагорассудится. Например, друзей.
Это слово повисает между ними в воздухе. Сидни хочет объяснить Джеффу, что происходит с женщинами, которые один раз развелись и один раз овдовели. Люди, с которыми Сидни общалась, живя с авиатором, в основном были друзьями авиатора. Когда брак распался, они предпочли остаться с ним, как разделенное во время суда имущество. Общие друзья Сидни и Дэниела время от времени ее навещают, но их звонки и визиты все без исключения грустные и тихие, и, похоже, никто из них не стремится к более частым контактам. У Сидни есть школьные подруги — Бекки, которая сейчас живет в Нью-Йорке, и Эмили в Бостоне, но она и представить себе не может, чтобы кто-то из них заявился в Нью-Хэмпшир, чтобы разделить с ней ее комнату с узкими кроватями и обеды с Эдвардсами.
