менее, готовых к церемонии венчания в лучах вечер него солнца.
— Я не могу жениться на тебе, — говорит Джефф. — Ты же понимаешь, что это было бы нечестно?
Сидни трясет головой.
— Он хотел тебя, — просто объясняет Джефф.
Сидни отворачивается, как будто пытаясь стряхнуть с себя неправильно понятую фразу.
— Я догадался об этом в первый день, когда мы приехали, а ты каталась на волнах, — говорит Джефф. — Он не мог оторвать от тебя глаз. А потом, после прогулки на яхте, Бен сказал, что ты не похожа на других женщин, что ты умная и простая. Мне сразу стало ясно, что он тобой заинтересовался.
— Но у тебя была Виктория.
— Да.
Сидни озирается в поисках чего-нибудь обыденного и нормального. На столике стоит лак для волос. Рядом белая коробочка из-под сережек. С тумбочки на пол упала книга. Когда это случилось?
— Это все… — Джефф жестом обводит дверь, окно. — Это вовсе не продумано так хладнокровно, как может показаться. Иногда, только оглядываясь назад, понимаешь, что ты натворил.
Сидни вытаскивает из волос шпильку и кладет ее на колено. Джефф глубоко вдыхает, прежде чем сделать последнее признание.
— Виктория когда-то была девушкой Бена.
Сидни молчит.
— Мне трудно представить, что он не сказал тебе об этом.
— Он мне не сказал.
— Что ж, 1:0 в его пользу.
— Это игра? — спрашивает Сидни.
Кровь отливает от головы Сидни, от ее лица, плеч и собирается где-то в груди. Ее руки дрожат, то ли от потрясения, то ли от гнева. Всего, что она себе представляла — жизнь с Джеффом, их семью, детей, которых она однажды привезла бы в гости дедушке, — никогда не будет. Она это все просто выдумала.
Джефф подходит к ней, как будто собираясь обнять. Сидни отстраняется от него, отказывая себе в его сочувствии, теперь уже мошенническом и вероломном. Она уже видит себя гуляющей в одиночестве по улицам города, присаживающейся на скамейки или опирающейся на перила и хранящей в груди невыразимый ужас. Она думает обо всем, что необходимо будет сделать, чтобы демонтировать целую жизнь.
— Сидни… — говорит он.
— Уходи, — говорит она.
За спиной она слышит звук затворяющейся двери.
Сидни запирает дверь и ложится на кровать. Она ждет. Иногда она слышит громкие голоса, какая-то женщина плачет. Время от времени кто-то стучит в дверь и зовет ее, но Сидни не откликается. Она ждет час, два часа. Она ждет так долго, что, наверное, все уже уехали домой. Гости точно должны были разойтись. Она надеется, что Айверс, Сахир и другие отправились в Бостон. Она молится, чтобы у ее родителей хватило такта вернуться домой. Через минуту она возьмет сумочку, спустится по лестнице и выйдет из дома. Она поедет в Портсмут, а там сядет на автобус. Куда ехать, Сидни еще не решила.
Она пересматривает историю своих замужеств. Трижды выходила замуж. Один раз развелась. Один раз овдовела. Один раз брошена у алтаря.
Когда Сидни кажется, что наконец-то все стихло, она открывает дверь. На лестнице прислушивается. Тихо. Спускаясь по лестнице со своим черным чемоданом, она пытается уловить признаки жизни в соседних комнатах. Быть может, они все знают, что она здесь, и позволяют ей уехать. На вешалке у входной двери висит ее плащ. Дождя нет, но Сидни все равно снимает его с крючка. Она надевает его поверх своего оранжево-розового платья.
— Сидни, — из двери, ведущей на кухню, окликает ее мистер Эдвардс. Он все еще одет в темный костюм, но уже без галстука. Он его снял, а может, сорвал в гневе. — Я даже не знаю…
Сидни жестом просит его не продолжать.
— Я вызову тебе такси, — говорит он. — У тебя есть деньги? Ты можешь жить здесь, сколько пожелаешь. Мне стыдно за сына.
Мистер Эдвардс делает шаг в прихожую.
— Я хочу от него отречься… Джули безутешна.
Сидни идет к двери.
— Я купил этот дом ради семьи, ради идеи семьи, — говорит мистер Эдвардс. — Я представлял себе, что тут будет собираться наша семья. Я надеялся, что дом будет привлекать мальчиков и Джули, и они станут приезжать к нам чаще. Кто может устоять перед побережьем? А потом появятся внуки, и им здесь будет очень хорошо. — Его губы дрожат. — Пляж. Вода…
Мистер Эдвардс качает головой. Его лицо сморщивается. Он достает из кармана белый платок.
Сидни кладет руку на рукав его пиджака.
— Ты дашь нам о себе знать?.. — спрашивает он, поднося платок к лицу.
— Я его любила, — говорит Сидни.
Мистер Эдвардс кивает.
— Я дам о себе знать.
Поезд, везущий Сидни в город, проносит ее мимо заброшенных фабрик, крытых черепицей домов, магазина с названием «Автосервис Тома». Она представляет, как ее внутренности распадаются на атомы, превращаясь в хаос, оставляя внутри пустоту.
Предполагается, что поездка займет час. Или два часа. У Сидни пропало чувство времени.
К ней подходит молодой человек в белой рубашке. Он хочет к ней обратиться?
— Простите, — говорит он. — Я тут сидел.
Сидни поднимает голову и замечает небольшую спортивную сумку на багажной полке у нее над головой. У молодого человека изо рта пахнет беконом. Не доверяя своим ногам, Сидни просто подвигается к окну.
Несколько смутившись, молодой человек садится рядом с ней.
— Куда вы едете? — спрашивает он.
Сидни открывает рот.
— Бостон? — подсказывает он.
Она кивает.
— За покупками? — продолжает молодой человек. — В театр?
Сидни и в лучшие времена сочла бы его навязчивым. Сейчс его вопросы — это пытка.
— В город. — Это все, что ей удается выдавить из себя. Но это слово звучит как «оазис».
Поезд пролетает мимо домов, ферм и стогов сена. Сидни пытается убедить себя, что она в Англии. Быть может, теперь вся жизнь превратится в сплошные попытки убедить себя в том, что она не там, где находится на самом деле, а где-то в другом месте.
Когда поезд прибывает в Бостон, Сидни по указателям разыскивает станцию метро. Ей нужно на
