Гутрун.
От царапины, нанесенной мечом всадника Смерти, во всех направлениях расползались по шее Хальд безобразные землистого цвета пятна гниющей кожи.
— Единственная ее надежда — заповедный Лес Фрейи, если нам удастся туда добраться, — рассуждала Гутрун, — возможно, священная земля даст ей достаточно сил, чтобы магия Фрейи в ней смогла победить, в противном случае…
— Тогда медлить нельзя, — перебила ее Песнь Крови. — Меняй облик, Ульфхильда, и мы привяжем Хальд к твоей спине. Потом я сделаю то же, и мы отправимся в путь.
— Но как мы узнаем дорогу? — возразила Гутрун.
— Постарайся прочитать мысли Хальд, — ответила мать.
— Ты же знаешь, что я не умею этого.
— А Нидхегг мог, и Тёкк тоже. И Локит это умеет. Разве твоя магия отличается от их колдовских сил?
— Очевидно, что так.
— Или тебе удастся проникнуть в мысли Хальд, или она погибнет, да и мы, скорее всего, вместе с ней. На время боя охранительное заклинание было снято. Ты не можешь сейчас объединить силы со служительницей Фрейи, чтобы его восстановить. Надо думать, Локит уже определил, где мы находимся, и спешит сюда, а мы даже не знаем, далеко ли он от нас, а потому клубящихся туч надо ждать в любой миг.
Ульфхильда уже приняла облик волчицы.
— Гутрун, ты способна прочитать мысли Хальд, — настаивала воительница. — Она должна быть у тебя. Тебе необходимо найти способ, как это сделать.
— Я попробую, — пообещала Гутрун и стала помогать матери привязывать ведьму к спине Ульфхильды.
— Нет, дочка, этого мало, — затягивая последний узел, проговорила Песнь Крови. — Ты должна добиться успеха. Чтобы сражаться с Локитом, мне пришлось обратиться к скрытому во мне зверю, а делать это мне очень неприятно. И если в тебе есть силы Владычицы Мертвых, которые ты запрещала себе проявлять, то сейчас надо перебороть себя, вызвать их и подчинить своей воле.
Гутрун попыталась возразить, но мать жестом остановила ее.
— Я понимаю, как тебе нелегко, — обнимая дочь, тихо говорила она, гладя ее по голове. — С тех пор как Тёкк пробудила в тебе силы Хель, ты ходишь по узкой дорожке между светом и тьмой, боясь, что силы Тьмы завладеют тобой, если слишком углубишься в эту часть своего существа. И меня мучает страх, что зверь во мне возьмет верх. Поэтому я хорошо понимаю, о чем прошу. Но ты должна так же верить в себя, как верю в тебя я. У тебя достаточно для этого сил, дочка. Я в этом убеждена. Ты сможешь заглянуть в глубины Тьмы и подчинить ее себе. И сделать это ты обязана.
— Да, обязана, — согласилась Гутрун, поколебавшись лишь мгновение. — Но ты должна пообещать, — она стиснула руку матери, уже собиравшейся отойти в сторону, чтобы начать превращение. — Обещай мне, если я начну… поддаваться Тьме, ты… не позволишь мне… Я хочу сказать… — ее голос прервался, когда она взялась за свой меч. — Пообещай мне, мама, что будешь наблюдать за мной, и, если заметишь, что Тьма начинает побеждать, убей меня, прежде чем моя воля полностью подчинится Хель. Даже если она потащит мою душу после смерти в царство Мертвых, мне хочется сохранить достаточно воли, чтобы не сдаться.
Горячие слезы гордости заблестели в глазах Песни Крови.
— Отбрось мысли о поражении. Думай только о победе. Так или иначе, но мы расстроим планы богини Смерти, уничтожим Локита и освободим наших друзей, оставшихся в крепости. Обязательно должен найтись способ, как этого достичь, и мы отыщем его во что бы то ни стало. И я также знаю, что у тебя хватит сил противостоять самой Хель и победить ее, и ты в этом сможешь убедиться еще до того, как мы покончим с Локитом.
Гутрун помолчала, слабая улыбка тронула ее губы.
— А я бы не позавидовала любому зверю, который бы попытался тебя одолеть. — Она быстро обняла мать и, отступив назад, следила не отводя глаз, как ее мать меняет облик, превращаясь в чудовище.
Глава девятая
ОКОВЫ
Полуденное солнце отбрасывало длинные тени на истоптанный снег во дворе захваченной крепости. Одетые в черное воины Хель стояли на четырех сторожевых башнях и несли службу внутри стен.
До битвы в доме Локит приказал отделить от остальных пленников самых близких друзей Песни Крови. Воин Гримнир погиб в схватке, но остальных шестерых пленников перевели в маленькую хижину.
Среди них оказалась Вельгерт со своим мужем Торфинном и двумя детьми Торой и Ингваром, а также Ялна и Тирульф. Они медленно приходили в себя. Пар от их дыхания клубился в холодном воздухе нетопленой хижины. Из них только Ялна пока была одетой и без оков. Торг Рваное Ухо, оставленный Локитом присматривать за лагерем, приберег ее на закуску.
Ялна застонала и слабо пошевелила руками, стараясь быстрее очнуться. Почувствовав, что ее раздевают, она попыталась еще настойчивее прийти в себя, но сила сонного зелья продолжала удерживать ее в своей власти, делая совершенно беспомощной.
Сорвав с нее последнюю одежду и грубо перевернув на живот, Торг стал надевать на нее цепи, как до этого заковал других. Сначала он закрепил соединенные короткой цепью кандалы вокруг лодыжек Ялны, ручные оковы он перекинул через цепь ножных, затем завел ей руки за спину и надел железный браслет на одну руку. Подтянув ее ноги почти к самой голове, он захлопнул браслет на другом запястье.
Сидя на корточках, он откинул с лица свои темные космы и, с мерзкой ухмылкой почесывая тощую длинную бороду, прошелся взглядом по мускулистому, налитому силой телу нагой женщины. Скользя грубой ладонью по ее бедру, Торг, ухмыляясь, многозначительно подмигнул двум другим воинам Хель, стоявшим поодаль.
— Жаль, что Локит запретил нам ее трогать, — сказал один из солдат.
— Что верно, то верно, — поддержал его другой. — Они такие красивые. Если бы не шрамы, я бы не поверил, что они на самом деле воины.
— Но есть и другие женщины среди пленников, — не переставая усмехаться, напомнил Торг. — Те, которых Локит не отобрал для себя.
Продолжая бороться с дурманом, Ялна открыла глаза. Пелена спала с глаз, сознание прояснилось, и она поняла, что связана, и, почувствовав руку на своем бедре, рванулась, чертыхаясь.
Торг в ответ принялся обеими руками шарить по ее телу, посмеиваясь над ее тщетными попытками освободиться.
Начавший приходить в себя Тирульф, услышав голос Ялны, выкрикивавшей проклятия, сразу же сбросил с себя остатки сонного дурмана. Он увидел, что происходит, и узнал ее мучителя. Когда-то Тирульф был солдатом в войске властителя Нидхегга. Там же служил и Торг Рваное Ухо.
— Оставь ее, Торг! — хрипло выкрикнул Тирульф, едва ворочая пересохшим языком. Что есть силы рванувшись, он сумел перекатиться с живота на бок.
Торг потискал Ялну еще немного и с усмешкой повернулся к светловолосому бородачу.
— Перед тем как мы покинули царство Мертвых, — заговорил он, — Хель показала нам хрипящее, истекающее кровью нечто и сказала, что это душа генерала Ковны. Ему приходится нести наказание за проигранную в замке Тёкк битву. Хель заставила его выложить все, что ему известно о Песни Крови и ее друзьях. А еще мы узнали от него, как ты, Тирульф, стал предателем и перешел на ее сторону. Он так и не понял, что заставило тебя изменить. Но я вижу эту женщину, — он указал на Ялну, — и понимаю, почему ты решился на это — я ее узнал. Это рабыня, которой ты хотел помочь, но не смог пробраться в подземелье тюрьмы Нидхегга. У меня хорошая память на лица, — коротко хмыкнув, Торг снова пробежал взглядом по
