— Первыми тремя именами тебя иногда называет Ульфхильда, — задумчиво проговорила Гутрун. — Но я никогда не слышала, чтобы она назвала тебя Черепоголовым Зверем или Оборотнем.
— Потому что я такого не говорила, — ответила Ульфхильда.
— Я сейчас разбужу Хальд, — решила Гутрун. — Удивительно, что она до сих пор не проснулась…
— Я и не сплю, — перебила ее служительница Фрейи.
Они обернулись и увидели, что Хальд сидит, а в ее глазах горит яркий золотисто-желтый свет.
— Я слушала, но не вас. Я прислушивалась к голосам леса.
— Ничего не слышу, — призналась Песнь Крови.
— И я, — подтвердила Ульфхильда.
— Я тоже ничего не слышу, — поддержала их Гутрун.
Хальд неопределенно пожала плечами:
— Опасности нет. Верьте в защиту Фрейи. Эти голоса похожи на детские. Они большей частью поют и смеются. Я однажды уже слышала нечто подобное в канун дня летнего солнцестояния во время торжественного обряда в честь Фрейи. Тогда и появились эльфы и феи. Они кружились над вершиной горы, на которой мы, колдуньи, собрались.
Пока мы занимались своим делом, они танцевали вокруг нас, пели и смеялись. Сейчас в этом лесу я слышу похожие голоса. И так как я вижу, что плато исчезло, и мы снова на холме… — Колдунья встала и направилась мимо них вниз по холму. — Идите за мной, — повелительным тоном позвала их она.
Воительница схватила ее за руку:
— Ты не пойдешь в лес.
— Пойду, — твердо ответила Хальд и вырвала руку.
— Нет.
— Разве вы не помните ту часть легенды, где я рассказывала об эльфах и феях, кружащихся в танце при лунном свете над ложем любви Фрейи.
— Конечно, помним, — ответила Песнь Крови, — но это не имеет значения. А если здесь какая-то ловушка?
— Зубы Фрейи! — рассердилась Хальд. — Идя на голоса, мы можем выйти к тому месту, где Фрейя и Од любили друг друга. Неужели вы не понимаете, как это важно. Нам нужен способ победить Хель. Может быть, в этом священном месте торжества любви нечто такое, что поможет нам. При свете дня отыскать ложе любви Фрейи очень трудно, можно даже сказать — невозможно. Нам нужно идти сейчас при свете луны, следуя за голосами.
— А как же то колдовство, о котором я рассказывала Ульфхильде с Гутрун. Наверное, ты спала и не слышала, что…
— Я не спала, — отрезала Хальд, — и все прекрасно слышала. Тебе причинили вред? Нет. Потому что в Лесу Фрейи такого случиться не может. И разве никто из вас не понял значимости существ, виденных Песнью Крови. Перед ней предстали змея, волк, вороны.
— В давних сказаниях говорится, что Один однажды принял облик змеи, чтобы выполнить свою миссию, — вспомнила Ульфхильда с волнением и благоговейным трепетом в голосе, когда до нее дошел смысл предположения Хальд.
— Да, — продолжала служительница Фрейи, — а так как волки и вороны — священные животные Одина, то он мог воспользоваться своей способностью менять облик…
Песнь Крови поняла, куда клонит Хальд, и попыталась возразить.
— Нападавших на меня птиц я видела очень смутно и не могу с уверенностью сказать, были ли это вороны. Кроме того, мы же в заповедном Лесу Фрейи.
— Но Фрейя и Один союзники, — в свою очередь заметила Гутрун. — Если верить преданиям, они даже были какое-то время любовниками.
— Нет, я видела не Одина, — упорствовала воительница. — Не верю, что он…
— Какое место лучше этого подошло бы для его появления? — спросила Гутрун. — Ты находишься там, где действует могущественная, магия, а если бы это было не так, Локит обязательно последовал бы за нами сюда и напал на нас.
— На твоей шее выжженные Одином руны, — продолжала Ульфхильда. — Никто из владеющих чтением рун не смог раскрыть их значения. Эти руны помогают тебе перевоплощаться в облик зверя, немного отличающегося от тех, что принимаем мы, ульфбьерны. И если он явился тебе сегодня, то это не первый раз, когда ты привлекла его внимание.
— Если допустить, что тебе явился Один, — размышляла Гутрун, — тогда имеют особое значение те два новых имени, которыми он тебя назвал.
— Это так, — согласилась Ульфхильда.
— Перестань, довольно, — запротестовала Песнь Крови.
— Почему ты с таким упорством отказываешься верить, что перед тобой предстал Один? — недоумевала ульфбьерн. — Среди моего племени такое пусть редко, но случается. Вот бы он удостоил меня такой чести.
— Сегодня ночью мы слышали твою клятву приложить все силы, чтобы сокрушить Череп Войны и покончить с могуществом Хель, — напомнила Хальд. — А если твои слова слышали мы, почему бы их не услышать Одину? Владычица Мертвых враг и ему. Тебе следует приветствовать внимание Одина, а не отвергать его. Возможно, он собирается как-то помочь тебе в противоборстве с Хозяйкой Тьмы.
Песнь Крови не проронила ни слова.
— Вполне возможно, что она права, мама, — заключила Гутрун. — И, как верно заметила Ульфхильда, это не первый раз, когда Один является тем, кого он избрал исполнителем своей воли.
— Так я, оказывается, исполняю волю Одина!
— А почему бы и нет? — спросила Хальд. — Я не знаю никого храбрее тебя.
— Ну уж… Я сражалась только, чтобы выжить и сдержать клятву любви и ненависти.
— Невзирая на преграды, часто казавшиеся непреодолимыми, — заметила Гутрун.
— И, несмотря ни на что, ты всегда добивалась победы, — вставила Ульфхильда.
— Когда другие давно бы отступили и сдались, — прибавила Хальд.
— Все лишь потому, что у меня не было выбора!
— Не имеет значения, что думаешь ты, если Один другого мнения, — отметила Ульфхильда. — Возможно, в его хитроумный замысел всегда входило влияние на твою жизнь. Говорят, что он закаляет своих самых близких соратников, заставляя проходить через жесточайшие испытания. У нас, ульфбьернов, есть пословица: «Если битва не убьет, то закалит».
— Если, — начала Хальд, — ты не хочешь верить, что ты соратник Одина в его непрерывной борьбе с Хель и что вся твоя жизнь была лишь долгой подготовкой к предстоящей битве с могущественной Владычицей Тьмы, — можешь в это не верить! Одину и нам это неважно. Я уверена, главное — твои действия. Но в то же время важно, — продолжала Хальд, — что волшебство, виденное тобой, не представляет опасности — будь то проявление магии Одина или нет, а поэтому ты позволишь мне отправиться в глубину леса, за голосами, которые я слышу, чтобы найти ложе любви Фрейи!
— Я по-прежнему говорю: нет, — твердо стояла на своем воительница.
— Свет не видывал подобных упрямцев, зубы Фрейи! Песнь Крови, если ты не хочешь, чтобы мы все туда шли, позволь рискнуть хотя бы мне, — попросила Хальд. — Это так важно для меня, и не только потому, что грядет битва с Хель. Разве ты не понимаешь, как много значит для меня найти это место? Я желаю этого так же сильно, как ты хотела освободить Гутрун из Нифльхейма. Возможная единственная опасность для меня: присоединиться к танцу Радости, в котором можно кружиться до рассвета, но могу тебя уверить, что делать этого я не собираюсь. Не старайся меня удержать, потому что удержать меня нельзя. Моя сила в этом священном лесу очень велика, и я могла бы заставить тебя меня отпустить. Поступать так мне не хочется, но, клянусь Фрейей, придется, если ты сейчас же не посмотришь на это здраво и не изменишь своего мнения!
Служительница Фрейи сердито смотрела на подругу, сверкая глазами, в которых ярко горел золотисто-желтый огонь. Все молчали.
Песнь Крови недовольно заворчала, но затем крепко сжала плечо Хальд.
— Теперь, а возможно и дальше, противостоять Хель придется нам четверым, — напомнила она. —
