Рой что-то сказал по-английски, показывая рукой на мчащийся по волнам катер и на свою камеру. Марина взглянула на экранчик, потом в объектив и поманила Марата:
— Глядите, Марат, а это не ваши друзья на катере?
Марат прильнул глазом к мощной оптике, усиленной цифровой обработкой, — на небольшом катере гордо рассекали волны Боб и Сергей…
ГЛАВА 4
Смирнов и Богуслав прибыли на оговоренную еще из Москвы встречу почти минута в минуту. Секретарша подиумного вида, гейша — как, мигом окрестил ее Боб, — сделала большие глаза и испуганно сообщила им:
— Господа Смирнов и Кочаров… Да, да, мы ждем вашего визита, но… извините, у господина Закира Рзаева срочное внеплановое совещание… У него сам господин Маркус Миллер! — Причем слово «господин» у нее выходило на восточный манер и звучало как «повелитель».
— Очень хорошо, гурия, — сказал Боб, и девица слегка зарумянилась, — ты все-таки тихонько сообщи своему господину, что мы прибыли. Может, мы заодно и с господином British Petroleum поговорим.
Девица обомлела: в ее маленькой головке, не способной принять самостоятельное решение, возникла дилемма — с одной стороны, нельзя перебивать беседу двух великих людей, с другой стороны, московские гости, кажется, очень важные люди…
Сергей и Боб тем временем устроились в мягких креслах, оставив секретаршу наедине с селектором.
— Богуслав, — сказал Сергей, подавляя смешок, — ты и с ними собираешься так панибратски разговаривать? Могут обидеться.
Боб строго посмотрел на него:
— Тут главное правило — прорываться сразу к «великому хану», все равно решает только он. Иначе тебя перестают уважать — это же Восток.
— А англичанин — тоже так думает?
— Он нас поймет как европеец европейца, — безапелляционно заявил Богуслав.
— Белые люди?
— Так точно!
«Гейша» наконец робко взялась за громкую связь и шепотом произнесла в нее:
— Извините меня, Закир Комбарович, московские гости прибыли, сидят.
После паузы в селекторе прозвучало:
— Извинись перед ними и угости чаем. Минут через десять пусть войдут…
Сергей выпучил глаза на Боба.
— Что бы это значило?
Боб пожал плечами:
— Это значит, что мы вовремя — только и всего.
Всполошившаяся секретарша уже подавала чай и сладости в богатом сервизе, кланяясь незнакомым «повелителям».
— Давно они совещаются, красавица? — спросил Сергей, чтобы поддержать свой неожиданно высокий статус.
— Минут пятнадцать, Смирнов-бек, — скромно ответила та.
Прихлебывая ароматный напиток, налитый изящной ручкой секретарши, Сергей покачал головой:
— А не нравится мне это. Затевают что-то.
— А как же, — согласился с ним Боб. — Азиатское коварство. Наверное, янычар вызвали, будут нас на дюшбяря крошить саблями.
— А что такое «дюшбяря»? — удивился Сергей.
— Не знаю, в меню вычитал сегодня.
Сергею все больше нравился этот товарищ Марата — ироничный и уверенный в себе. Впрочем, Смирнов отдавал себе отчет в том, что лично Кочаров и лично Суворов вообще не заинтересованы во всем этом деле. По большому счету, и их хозяин Федорцов не играет пока в «нефтяную рулетку». Главное лицо переговоров — он и его отец.
— Не бери в голову, — посоветовал ему Боб, уловив тень сомнений на лице. — Решаем не мы. Проект подготовил твой отец, нажаты какие-то пружины — должен быть результат. Наше дело — надувать щеки и строить из себя важных птиц. Так меня Федорцов инструктировал.
Секретарша взволнованно сообщила:
— Господин Смирнов и господин Кочаров, вас ждут!
Помахивая кейсами, они вошли в апартаменты.
Англичанин оказался классическим представителем своего племени — худощавый, спортивный, с надменно-вежливым выражением лица. Закир-бека точно так же можно было спутать с любым другим удачливым азербайджанцем из хорошего рода — округлый, лоснящийся, важный.
Сергей смело подошел к ним с рукопожатием:
— Спасибо, что приняли нас без долгих проволочек, — уверенным голосом сказал он.
— Как здоровье вашего многоуважаемого отца? — вежливо спросил его Рзаев.
— Вы с ним знакомы? — удивился Сергей. — Спасибо, он не смог прилететь сам, немного нездоров.
Маркус Миллер что-то негромко сказал по-английски, а молодой человек-переводчик огласил его фразу по-русски:
— Надеюсь, это только «дипломатическая болезнь». Господин Миллер имел честь встречаться с господином Смирновым в Норвегии.
— Очень приятно, — слегка поклонился Смирнов-младший и продолжил на языке собеседника: — Можно без переводчика, мы говорим по-английски.
— О, это из-за меня, — сообщил Закир Рзаев, — аллах не дал никакой склонности к языкам.
Англичанин не собирался терять время:
— Завтра утром начинается совещание, но по сути оно уже началось, у меня назначен ряд встреч. Поэтому давайте говорить по существу дела. Что вы намерены предложить консорциуму?
Сергей достал из кейса бумаги:
— Вот короткий синопсис по нашему вопросу. Суть в том, что мы готовы возобновить эксплуатацию шести глубоководных скважин, замороженных в 1993 году на Гюнешли.
— Вы понимаете, что результаты национализации этих объектов не могут быть пересмотрены?
Смирнов возразил:
— Мы можем требовать через международный суд компенсации затрат.
Миллер поморщился:
— Вы же понимаете, что это затянется на долгие годы и вряд ли даст результат.
— Но вышки все это время будут простаивать — до решения суда.
Равнодушное пожатие плечами:
— Их ввод в строй намечен на 2009–2010 годы, так что мы ничего не теряем.
— Вот именно, — увесисто вставил Боб. — Давайте их запустим через полтора года.
— На правах концессионной аренды, — уточнил Миллер.
Сергей кивнул:
— Так точно. В этом случае мы откажемся от всяких притязаний на права собственности.
— Но у вас их и нет, — напомнил Рзаев, чтобы не молчать.
— Зато у нас есть техническая документация по платформам и данные разведочного бурения. — Сергей выложил на стол главные козыри.
