она взяла землю?
— Какую землю?
— Там земля была рассыпана… А что, я вчера не успел об этом рассказать? Вот вспомнил, как тогда удивился. Та земля была такая… огородная…
— А какая же может быть земля у садовода-огородника? — вяло удивилась я, думая о своем. — Огородник всегда имеет дело с землей, — продолжала я, отчетливо чувствуя: что-то здесь не так. — Минутку, как рассыпана? Равномерно? По всему полу?
— Нет, не ровно. Немного. Промелькнуло в глазах. И сдается, какая-то зелень лежала…
Меня это жутко заинтриговало.
— Так вы полагаете, они дрались цветами в горшках?
— Знаете, это не удивило бы меня. Запомнился мне вид распотрошенной комнаты, к ней очень бы подошла битва цветочными горшками. Хотя, с другой стороны… Кровь из носа тоже производит неплохое впечатление. Ну ладно, давайте обдумаем наши показания. В данный момент мне предпочтительнее оставаться вне подозрений. На мне три дома висят, все срочное, времени пострашному не хватает, пусть бы хоть эта проблема свалилась с меня, но не знаю как, а что скажете вы, пани Иоанна?
Я успела подумать, хотя и была сильно ошарашена огородной землей.
— Попали мы с вами с этой зажигалкой, как сливки в компот!
Точнее, попала Юлита. И не сама попала, я ее впихнула туда. Юлита тоже не располагает избытком свободного времени. Сидеть ей некогда. Боюсь, наши уверения, что Юлита преступницей никак не может быть, ментов не удовлетворят, они загребут нас всех, а за нее уцепятся с радостью, и не станут искать других преступников. Такой вывод я сделала на основании рассказа пана Ришарда о какой-то орущей бабе, может, она и в самом деле считает, что садовода пришила наша Юлита…
— Придется врать, пан Ришард, — вздохнула я. — Мы ничего не знаем, вы тут сидели весь вечер и ждали меня. И никуда не выезжали.
— А машина?
— Кто-то увел, проехался и поставил на место. Перед моим домом стояло несколько машин, так ведь? Витека, Юлиты, еще Тадик приехал, я въезжала, да кто в этом разберется? Что же касается номера, их наблюдательный информатор не мог ошибиться?
— Мог, и очень даже свободно.
— Надо остальных ознакомить с нашей версией, мы должны врать как можно меньше, и всех их перечислить, когда они меня ждали. Они тоже станут свидетелями. Сейчас позвоню.
— Тогда в темпе, полиция сейчас явится.
Звоню! А кому? Юлита вздрючится до обморока. Малгося жутко любопытна, а тут ни минуты времени на пояснения. Тадик на работе, и неизвестно, чем как раз в сей момент занят, остается Витек. Если он выключил свой сотовый, убью подлеца.
Не выключил, так что остался жить.
— Менты вышли на пана Ришарда по номеру его телефона, — сообщила я без лишних слов. — Сейчас будут здесь. Отпираемся, оба с Юлитой они все время сидели здесь, никуда не ездили. Сообщи остальным, я уже не успею.
— А зажигалка? — не растерялся Витек.
— Какая зажигалка? Вон, стоит, никакой проблемы с зажигалкой не было и нет.
— Садовода мы знали?
Брякнул гонг у калитки, кто-то вошел, она оставалась не запертой. Одновременно приехала Польская телекоммуникация.
— Приехали! — прошипела я. — Все остальное правда, за исключением экскурсии.
И рассоединилась, не ожидая его ответа.
Ясное дело, все вошли скопом, и я не сразу поняла, кто есть кто. Очень помогло то, что у Польской телекоммуникации была на спине надпись, и они больше интересовались столбами загородки и цокольным этажом, не проявляя интереса к интерьеру дома, а двое других — наоборот.
— Здесь живет пани Хмелевская, хорошо, что мы застали пана Ришарда Гвяздовского, у вас должны быть подключения, где ваша линия выходит наружу, я комиссар Вольницкий, можно войти.
Вот так прозвучал хор голосов приехавших, перемежающийся кое-где приветствиями: «День добрый», но ни точки, ни вопросительных знаков.
— Пан Ришард! — оглушительно заорала я в ответ.
Пан Ришард уже стоял в дверях. Я разделила толпу, двоих пригласила войти, остальных заверила, что линия у меня обязательно имеется и где-то выходит, но вот этот пан знает лучше.
— Пан Ришард Гвяздовский? — прозвучал явно ментовский голос.
— Моментик, — ответил пан Ришард и вышел за калитку.
Те ринулись было за ним, но тут уж вмешалась я:
— Поскольку панове — полиция, прошу в дом и минутку не мешать. Заверяю вас, что тот мужчина — Ришард Гвяздовский, и он никуда не сбежит, у него семья, жена и дети, а мне, как видите, в данный момент подключают телефон. И не только мне, а всей нашей улице. Угораздило же вас попасть в такой момент, но я тут ни при чем. А он должен все им подсказать, потому что сам строил дом и все знает, а я ни в чем не разбираюсь. Вы уж извините, но у меня это нормально — или ничего, или все сразу.
Тут зазвонил сотовый. Тоже нормально. За ним обычно начинает звонить и второй.
Сплошные «извините», «пройдите», «сядьте», «подождите». А тут еще сотовый.
Я приложила его к уху.
— Хэллоу, — сказал кто-то. Я из садоводческой фирмы. Это у вас остались две высокие сирени с такой красненькой каемочкой под ветвями?
У меня потемнело в глазах. Таких высоких сиреней с ободочками у меня целых пять штук, а я не хотела ни одной! Всучил их мне этот убитый подонок, я хотела простую кустистую сирень без всяких украшений, но недоглядела, и теперь злюсь на себя.
— Не знаю. Мне что, прямо сейчас сбегать, посмотреть, есть ли ободочки?
— А они лежат или уже в земле?
— В земле.
— С каких пор?
— С прошлого года.
— Ну, тогда это не то. Лежать должны с прошлой недели. Значит, это не вы.
И разъединился, ничего больше не сказав. Раз не я.
Постаравшись поскорее приглушить в себе раздражение, я переключилась на гостеприимность нормальной хозяйки дома.
Гости стояли в салоне, всем своим видом демонстрируя нетерпение. И разглядывали кошек на террасе. Я с надеждой подумала: кошки действуют умиротворяюще — и предложила им какой-нибудь напиток. Кофе, чай, минеральную воду? Не пожелали. Изо всех сил ожидали они пана Ришарда, что и неудивительно.
Тот, который представился комиссаром Вольницким, немного оживился.
— Раз пани такая гостеприимная, так, может, мы воспользуемся приглашением? Чашечку кофе, если не очень трудно.
Ну-ну! Входя, был несгибаемый, жесткий, а тут вдруг помягчел, очеловечился, стал приятным. И даже сел, а второй последовал его примеру. Влияние кошек — ручаюсь. В рекордном темпе готовя кофе, я глянула в окно, а там пан Ришард возился с телефонистами, обхаживал их, обращался внимательно и бережно, словно с тухлыми яйцами, которые боялся ненароком разбить. Под локоток поддерживал — ясно, не очень-то он торопился на допрос. Возможно, рассчитывает, что я создам в доме дружескую атмосферу и ему не причинят неприятностей. Вдруг мне удастся исправить им настроение — надеется бедняга. Интересно, как?
То есть как это как? Метод, проверенный веками. Да и лгать нам не придется, отпираться от убийства…
Начала с того, что поставила на стол поднос.
