супруга подозреваемого. Ну, не так уж сразу подозреваемого, скорее пока свидетеля. А может, вообще клиента покойного, ни в чем не повинного.
И все трое одновременно заговорили.
— Ну и что? — нетерпеливо выкрикнула дама.
— Вы ко мне? Слушаю вас, — сказал пан Ковальский.
— Вы звонили сегодня Мирославу Кшевцу? — сразу взял быка за рога опер.
Ковальский оказался в самом трудном положении, ему были заданы сразу два вопроса.
Жена повторила свой, причем очень напористо, так что Ковальский начал с нее.
Раздраженно ответил женщине:
— И ничего. Опять не дозвонился.
— Как это? Такого быть не может! Ведь это фирма! Никто из фирмы тебе не ответил?
— Ответил. Автоответчик. Что его нет. А один раз какой-то тип спросил, что мне от него нужно, так я разозлился и заорал — деревья! Деревья нужны! Но этот кретин не мог мне сказать ничего существенного.
— А по сотовому?
— То же самое. Не может подойти и в чем дело. Отвечаю — из-за деревьев звоню. Сколько можно ждать, желаю ему лично высказать все. что о нем думаю…
— Почему только деревья? А кусты забыл? Это аферист, я тебе еще тогда говорила! И какого черта ты ему дал задаток?
Тут разозлился пан Ковальский:
— Не ты говорила, это я тебе еще в самом начале говорил, что не верю я этому человеку, сразу видно — проходимец, пройдоха и мошенник! А ты ему поверила, потому что он рассыпался перед тобой мелким бесом, ты велела дать ему задаток, да покрупнее! А я тебе еще тогда говорил!
— Что говорил, что говорил? Молчал, как камень! Он тебя серебряными елями покорил. Глаза тебе эти ели застили! И ты растаял, как масло на солнце!
— Ага, так это я ему готовил чаек, кофеек, приносил коньячок? — выходил из себя муж.
— Да что с тобой, дурнем, говорить! — только и нашла что ответить дама и скрылась в доме, со стуком захлопнув за собой дверь.
— Она скоро дом разнесет, — проворчал Ковальский, отирая пот с лица. — Жена ему поверила, а я еще тогда сомневался… Ага, вы ко мне? Слушаю вас.
Что Ковальский сомневался, так полицейский ему не поверил, уж слишком неуверенно твердила об этом очередная жертва мошенника. Детектив уже много знал о покойнике, и понял, что в данном случае тому удалось навесить лапшу на уши и жене и мужу, обвести обоих вокруг пальца, хотя, возможно, в разных случаях. И допрос детектив начал с того, что выразил потерпевшему понимание и полную солидарность с его негодованием.
Вскоре он уже знал, что пан Кшевец, найденный по объявлению в газетах, обязался доставить и посадить конкретные растения в конкретном месте, получил длинный список желаемых растений, после чего, получив деньги и доставив всего три экземпляра из этого списка, и то не совсем такие, какие требовались, стал как-то увертываться и скрываться от заказчиков. Сегодня пошел пятый день, как он только обещает и извиняется. Именно на сегодня назначил совсем уже окончательный срок, обещался все представить в лучшем виде, и его нет! А ямы для двух больших деревьев уже выкопаны, и все готово, и во что это обойдется, лучше не думать. Он, Ковальский, давно бы махнул рукой на этого явного мошенника, никаких нервов не хватает, но жена уперлась, не может она от этого типа отказаться. Ну и конечно, задаток…
Опер не знал, как лучше поступить — лишить несчастного последней надежды или оставить его в заблуждении. Нет, это будет не по-человечески. Если же именно супруги Ковальские лишили жизни садовода, то им давно надо плавиться от счастья в изобилии «Оскаров» и миллионов в Калифорнии, раз уж они такие прекрасные артисты, а не прозябать со своим несчастным участком на задворках Европы. Да он скорее себя бы заподозрил в убийстве афериста, чем этих двух…
Так что он лишил иллюзий пана Ковальского, и теперь испрашивал у начальства прощения за свою излишнюю мягкотелость. Начальство не очень его ругало.
А Вольницкий продолжал мчаться к Кристине Кшевец.
Женщина оказалась дома и занималась какими-то водными процедурами, так как открыла ему в халате. Голова туго обвязана полотенцем, лицо только что вымыто, без макияжа. Открыла дверь и вопросительно взглянула на комиссара.
— Пани Кристина Кшевец?
На бесцветном, но довольно приятном лице молодой женщины появилось очень неприятное выражение.
— Вы опоздали, — заявила она. — Уже пять дней, как Кристины Кшевец нет на свете.
Холера! Померла, что ли? Еще этого не хватало. Не может быть! Тогда ее знакомые, даже враги, к примеру Элиза Вендзик, знали бы об этом.
— Надеюсь, она не умерла?
— Нет, просто теперь ее зовут по-другому. Теперь она Кристина Корупская. Для вас это имеет какое- то значение?
— Абсолютно никакого. Так, значит, это вы Кристина Корупская?
— Я. А в чем дело? На почтальона не похожи, на сантехника тоже, и, надеюсь, вы не попрошайка. Так, говорите, вы что-то продаете?
— Нет, нет! Януш Вольницкий, комиссар полиции, Отдел тяжких преступлений. И вы мне доставите большое удовольствие, если сможете уделить несколько минут вашего времени. Предпочитаете в квартире или прямо здесь, на пороге?
Кристина, бывшая Кшевец, теперь Корупская, особой болтливостью не отличалась. Она просто молча посторонилась и впустила в квартиру следователя. Квартира оказалась просторной и со вкусом обставленной.
— Вы вернулись к своей девичьей фамилии?
— Странно, полицейский, а не угадал. Просто я разрешила себе выйти замуж.
— А… Примите искренние поздравления. Так что вас, надеюсь, не очень потрясет известие о кончине вашего бывшего мужа?
Кристина как-то странно посмотрела на Вольницкого, пожала плечами и села, указав жестом на стул по другую сторону журнального столика. И все молчала, а комиссар терпеливо ждал.
— Пусть ему садовая земля будет пухом, — наконец заговорила она. — Раз отдел тяжких преступлений, догадываюсь, что он убит. Знаю, всякими инфарктами, раком и воспалениями легких полиция не интересуется. Что вы хотите услышать от меня?
— Как долго вы состояли с ним в браке?
— Пять лет и четыре месяца.
— Значит, можно надеяться, что за это время вы успели узнать и мужа, и его знакомых, друзей, клиентов…
— И врагов! — насмешливо подхватила Кристина. — Ведь именно они больше всего вас интересуют?
Это правда, враги комиссару всего интересней. У него даже создалось впечатление, что одного из них он сейчас видит перед собой. И совсем бы не удивился, если бы именно она прикончила бывшего мужа. Однако как потенциальный убийца исключалась, ведь невозможно, чтобы ее не узнала сестра убитого. Хотя… кто знает… Лицо закрыла руками…
— И все же один глупый вопрос я обязан вам задать. Пустая формальность, но ничего не поделаешь. Где вы были вчера между половиной седьмого и половиной девятого вечера?
Задавая вопрос о времени, комиссар подумал, что ведь не прошло и суток после убийства, а он уже провернул такую работу! Просто молодец! Правда, особый успех на горизонте пока не просматривался, но материала по делу все прибавлялось. И все же в глубине души он не удержался и похвалил себя.
— Так его убили в это время? — заинтересовалась Кристина. — И именно вчера? Где же я была в это время? А, ведь вчера! У знакомой на Жолибоже, сейчас сообщу ее данные и адрес в этом варшавском
