когда ее несправедливо обвиняют в таком… Mon Dieu… это уже не только оскорбление, а гораздо больше! А теперь, сэр, я вам советую постараться забыть об этой истории. Вы выполнили ее просьбу. И вы расстались с сэром Джоном друзьями…
— Да. Теперь остается только молить Бога, чтобы принц Уэльский ничего не узнал.
Жизнь, которую вел Эдуард, его вполне устраивала. Ему написал Георг, предлагая герцогу Кентскому явиться к нему с визитом в Карлтон-Хаус. Приглашения принца Уэльского стали большой редкостью после случая с домашними счетами принцессы Каролины. Эдуард не обижался на брата, ему просто не нравилось, что тот легко поддается влиянию герцога Йоркского. Напротив, он даже тепло относился к Георгу, особенно после разговора с мистером Эддингтоном, бывшим премьер-министром. Тогда они втроем вышагивали по комнате, обсуждая гибралтарское дело, и Георг, обнимая Эдуарда за плечи, в конце концов сказал:
— Вы посылаете человека навести порядок в гарнизоне, готовом к мятежу. Вы поручаете этому человеку покончить с таким постыдным положением дел и всячески уверяете его в правительственной поддержке. Он приезжает на место и обнаруживает, что ситуация гораздо хуже, чем ее описывали. Назревающий мятеж все-таки происходит, и он его подавляет. Вместо награды вы подвергаете его позору и понижаете в должности. Если вы хотите лишить офицера понятия о чувстве долга или одобряете мятежи, в таком случае ваша тактика, конечно, оправданна. Я считаю, что Эдуард имеет право жаловаться. Он не был бы офицером и просто мужчиной, если бы промолчал.
После этих слов Эдуард понял, что его злейшим врагом является герцог Йоркский, а вовсе не Георг.
Прибыв в Карлтон-Хаус, Эдуард с удивлением заметил у конюшен карету герцога Сассекского и понял, что сегодня он не единственный гость. Должно быть, у Георга намечается празднество.
Когда Эдуард вошел в библиотеку, и Георг и его брат, герцог Сассекский, встретили гостя едва заметным кивком, после чего предложили сесть. Георг сразу перешел к делу:
— Вы знакомы с неким сэром Джоном Дугласом?
— Э-э… да.
— И в прошлом году однажды просили его заехать к вам?
— Да.
— Чтобы обсудить сугубо личное дело, касающееся чести его жены и принцессы Уэльской?
— Да. Принцесса попросила меня…
— С каких пор исполнение поручений принцессы стало вашей прерогативой?
— Сэр, мне надоел перекрестный допрос. Я не обвиняемый и не заключенный. — Эдуард едва сдерживал гнев. — Принцесса попросила помощи, и, как джентльмен, я не мог ей отказать.
— Но вы, конечно, признаете… не можете не признать, брат, что узнали в ходе этой истории гораздо больше, чем предполагалось, когда вы согласились оказать услугу принцессе. Так почему вы не доложили о своих открытиях мне?
— Я не сделал этого по самым очевидным и понятным причинам. Я боялся за здоровье короля и хотел избежать скандала.
— Скандала? Бог ты мой! Здоровье короля? Что за вздор! А вам разве не известно, что сэр Джон теперь находится на службе у герцога Сассекского?
— Известно.
— И, зная это, вы ни разу не подумали…
— С какой стати? Сэр Джон дал слово, что не станет давать хода делу… Впрочем, теперь я вижу, что он не сдержал обещания.
— И понятно почему. Поскольку принцесса такого не обещала, а при возможности подвергала издевкам леди Дуглас, ее муж в конце концов счел своим долгом рассказать обо всем нашему брату.
— А наш брат счел своим долгом доложить обо всем вам, — язвительно заметил Эдуард.
Георг в сердцах грохнул по столу кулаком.
— Да! Потому что он предан своей семье… и не намерен замалчивать дела, ее касающиеся! Вы хоть понимаете, что вы сделали? Умышленно утаив информацию, вы воспрепятствовали моему прошению о разводе! Единственной моей возможности избавиться от этой… от этой женщины! Впрочем, еще не все потеряно. Есть ведь и другая информация, не так ли? Что вы скажете о ее незаконнорожденном ребенке… Уилкинсе?
Такое дурацкое имя вызвало у Эдуарда смех.
— Э-э… да, я что-то слышал… Даже видел его. Но по-моему, это не ее ребенок…
— Она сама призналась леди Дуглас…
— Все может быть. Насколько я знаю, дамы вообще имеют обыкновение лгать друг другу.
— Вся эта история должна быть тщательно расследована… Короля надо поставить в известность… И вы, со своей стороны, не должны препятствовать этому. Принцесса повела себя самым скандальным образом… а вы, сэр, оказали ей помощь и содействие.
Эдуард не знал, что еще сказать, чтобы брат понял истинное положение дел. Георг хотел развода, а посему Каролина должна оказаться виноватой. Эдуард вдруг понял, что его отношения с братом теперь испорчены, как никогда.
Жюли была потрясена таким поворотом событий:
— Всякий раз, когда ты пытаешься помочь Каролине, твои действия неверно истолковываются…
— Никогда больше не стану помогать ей. Ее окутывает какой-то ореол невезения, который перекидывается и на меня…
Между тем расследование провели. Эдуарда пригласили для дачи показаний, но он не пожелал быть втянутым в это дело, хотя и был абсолютно убежден, что непристойный рисунок сделан Каролиной. В благодарность принцесса написала королю:
«Поверив истории леди Дуглас, произведшей на него глубокое впечатление, он, считая меня автором рисунка, все же попытался, во имя сохранения спокойствия вашего величества и чести королевской семьи, утаить от всего мира то, что, будь оно правдой, справедливо навлекло бы на меня бесконечный позор».
К величайшему огорчению своего мужа, принцесса была признана невиновной в совершении супружеской неверности, а расследование закрыто. Эдуард же по-прежнему твердил: «Никогда больше!..»
В доме в Касл-Хилл стояли шум, гомон и суетливая неразбериха. Веселая болтовня, смех и беготня по устланным пушистыми коврами коридорам. Даже вышколенные лакеи в белых перчатках позволяли себе улыбнуться, когда детский голосок вопрошал: «Скажи, дядя Эдуард, как включить этого заводного мишку, чтобы он танцевал?» Или: «Ах, тетя Жюли, как ты сказочно хороша в этом платье!»
На Эдуарда и Жюли свалилась радость — к ним приехали трое мальчиков де Салабери. Старший, Шарль, теперь капитан британской армии, прибыл в Лондон на три месяца, а Морис и Шевалье, пока еще кадеты, направлялись в полк в Шотландию и остановились немного погостить у них.
Жюли была в восторге. Приезд мальчишек буквально взорвал их размеренную унылую жизнь. Едва успев войти, Шарль бросился к Жюли и, оторвав ее от пола, долго кружил. А она пребывала на седьмом небе от счастья и выглядела не старше, чем десять лет назад, когда покидала Канаду. Жюли чуть не расплакалась, целуя мальчиков. Какие они были крошки, когда она видела их в последний раз! А Эдуард нашел большое удовольствие в общении с Шарлем. Он предоставил молодому человеку комнаты в своих кенсингтонских апартаментах, хотя ужинали они каждый день вместе с Жюли либо в Найтсбридже, либо в Касл-Хилл… И какой же дельный человек вышел из парня! Блестящий офицер! Подумать только — за два месяца сумел набрать в королевскую армию сто пятьдесят рекрутов!
В письмах к Катрин де Салабери Жюли не могла нахвалиться ребятами — и хороши собой, и воспитанны… Теперь они с герцогом будут ждать приезда в следующем году их крестного сына Эдуарда.
