проводила дни, пристроившись на носу и увлеченно рисуя.
Пейзаж, который был таким унылым в окрестностях Бербера, к этому времени резко изменился. Река теперь была усеяна почти непрерывной цепочкой островов — арабы заявили, якобы их девяносто девять, и Харриет проводила время, считая их, чтобы проверить, правда ли это, — а тянувшиеся по берегам рощи священных колючек, с которых свешивались цветущие ползучие растения, очень напоминали густые зеленые заросли.
Нил менял свой характер: прорываясь через узкие теснины, он уменьшился до размера глубокого горного потока, а затем снова широко разлился, приблизившись к слиянию со своим главным притоком, Голубым Нилом, который стекал с Абиссинских гор, из владений Короля Леопарда.
Вернется ли Рауль снова в те далекие горные края? Будет ли она сопровождать его как жена? Харриет прижала к груди блокнот с набросками, чувствуя, как теплый свет наполняет ее. Как его жена она пойдет с ним, куда бы он ни захотел, будь то земли Короля Леопарда или неисследованные глубины Африки, с ним она вернется в Каир или в Александрию, поедет к нему домой во Францию. Куда бы он ни отправился, его цель будет и ее целью.
— Хартум, — сообщил Рауль, подойдя к ней. Его худое мускулистое тело под льняной рубашкой, было мокрым от пота. — Теперь вы в самой дальней южной точке, куда только может отважиться добраться кто- то из европейских женщин.
— Он выглядит очень мило.
— Отдаленность придает очарования. Он средоточие порока и коррупции.
— Тогда, как дочери миссионера, мне предстоит исправить его, — проказливо улыбнулась Харриет.
— Он вам не понравится. Не в ваших силах понять деградацию Хартума.
Глубина чувства, звучавшего в его голосе, напугала Харриет.
— Однако Хашим говорит, что у вас в этом городе есть постоянное жилье.
— Есть, — неожиданно резко произнес он. — Но это жилье не подходит для вас. Вы остановитесь у леди Крейл, как хотел сделать ваш отец.
— Вы навестите меня там?
Ее сердце неровно застучало, и Харриет вдруг охватило мрачное предчувствие, но мимолетная улыбка Рауля ее успокоила.
— Я увижусь там с вами.
Повернувшись, он выкрикнул по-арабски какое-то распоряжение, так как судно собиралось опасно вклиниться во флотилию меньших по размеру лодок, направлявшихся к белостенному городу. С интересом рассматривая город, Харриет пришла к выводу, что он выглядит гораздо приятнее, чем Бербер: между плотно стоящими домами пробивались пальмы и тропические фруктовые деревья, прибрежную полосу покрывала пышная зелень, а горизонт усеивали минареты и мечети с золотыми куполами, тускло поблескивавшими на солнце. В общем, город казался в высшей степени привлекательным.
Как только судно стало на якорь, матросы-арабы попрыгали через борт и с криками ликования бросились на переполненные людьми улицы.
— Жалкие собаки, — потряс им вслед кулаком Хашим.
— Они вернутся, — усмехнулся Рауль, — им еще нужно получить плату. — Посмотрев вниз на Харриет, он взял ее за руку, и у нее на шее забилась тонкая жилочка. — Хашим проводит вас к леди Крейл.
— Но я думала, что вы проводите меня…
— Мне нужно заняться делами. Я навещу вас завтра.
— Но…
Подхватив Харриет на руки, он отнес ее на берег и опустил на землю среди шумящих, кричащих торговцев.
— Завтра, — повторил он тоном, не терпящим возражений.
Стараясь справиться с разочарованием, Харриет смотрела, как он подзывал покрытый пылью, побитый экипаж.
— Хашим позаботится о вас. — Рауль поднес к губам ее пальцы и поцеловал. — До свидания, дорогая.
Хашим, севший рядом с ней, свирепо оглядывал тех, у кого хватало смелости взглянуть на нежную английскую девушку с золотистыми волосами, но Харриет не замечала любопытных взглядов.
Когда их экипаж быстро покатился от берега реки к центру города, она обернулась и махала рукой, пока высокая внушительная фигура Рауля не исчезла из виду.
Вблизи разогретые шумные улицы были не такими привлекательными, как Харриет предполагала. Город пахнул пылью и нечистотами, тяжелый воздух был наполнен выкриками муэдзина, призывающего верующих на молитву, лаем собак и непрерывным стуком верблюжьих копыт.
Почему Рауль не поехал с ней? Какие дела могли быть столь важными, чтобы доверить Хашиму присутствовать при ее первой встрече с леди Крейл? Прерывисто вздохнув, Харриет постаралась настроиться на оптимистический лад для предстоящей встречи. Во всяком случае, благодаря отцу ее ожидали, она окажется в доме соотечественницы, а не в обществе людей, подобных паше.
Экипаж резко остановился перед величественной резиденцией с белыми стенами. Подобрав юбки, Харриет осторожно вышла из экипажа и с возрастающей нервозностью ожидала, пока Хашим звонил у калитки, чтобы их впустили.
Когда на вызов появился подобострастного вида араб и между мужчинами состоялся краткий разговор сердитым тоном, беспокойство Харриет еще больше возросло. Конечно же, Раулю следовало предвидеть возможность такой неприятной ситуации. Почему, ну почему он не мог сам проводить ее? Если бы Рауль был рядом, она не испытывала бы такой тревоги и могла бы без всякого страха встретиться с дюжиной леди Крейл.
Угрожающе сверкнув глазами, Хашим повернулся к Харриет:
— Этот сын собаки не позволил нам с вами войти, пока не поговорит со своей хозяйкой.
Железная калитка закрылась перед ними, оставив их на удушающей жаре. Харриет вытерла лоб, чувствуя себя одновременно униженной и недостойной. Араб вернулся и неприветливо впустил их. Хашим с торжествующим видом свысока посмотрел на него, потом в восхищении окинул взглядом роскошный внутренний двор с прудом и фонтаном, который по размеру и великолепию намного превосходил фонтаны в резиденции паши, и на почтительном расстоянии пошел позади Харриет.
Горячие камни уступили место прохладной плитке, бело-голубые водяные лилии мягко покачивались на поверхности, кораллово-красные алоэ и группы густо-оранжевых цветов наполняли двор яркими красками, гигантские фиговые деревья и дикие финиковые пальмы давали тень. Никаких признаков темноглазых девушек с браслетами, как во владении паши, не замечалось. Слуги леди Крейл были одеты в униформу, их грудь наискось пересекала шелковая лента, на голове они носили тюрбаны. Одна за другой открывались складные двери в комнаты с чисто английским убранством — кресла, обитые дорогим бархатом, и стеклянные шкафы с книгами даже отдаленно не напоминали об Африке.
— Мое дорогое дитя! — Величественная женщина с добрыми глазами и теплой улыбкой, одетая в голубое платье, торопливо шла навстречу Харриет, шелестя нижними юбками. — Вы так неожиданно прибыли! Я уже несколько месяцев не получала известий от вашего отца. Садитесь, выпейте чаю. — Прохладная рука пожала руку Харриет и направила девушку к мягкому бархатному креслу.
— Ваше путешествие — такое тяжкое испытание! Я говорила вашему отцу, что это неразумно, но его невозможно было разубедить. Он утверждал, что вы достаточно сильны для суровых условий пустыни, и вы это доказали. Но я все равно устрою ему нагоняй за то, что он заставил меня так волноваться.
Она в ожидании оглянулась на все еще открытую дверь.
— Отца нет со мной, леди Крейл.
— Нет с вами?! — Леди Крейл в ужасе резко повернулась. — Мое дорогое дитя, что вы хотите сказать?
— Увы, леди Крейл, мой отец умер.
Глаза Харриет наполнились слезами.
— Умер! — Леди Крейл побледнела и, вытянув руку, схватилась за спинку стула, чтобы не упасть. — Но где? Как?
