Не столь, однако, мерзкая, как подлые Поэты лгут… Они не знают удержу Ни в порицаньях, ни в хвалах… Белеется Равнины даль под серыми палатками. Ужасной ночи бредовое зрелище, До бесконечности ты повторяешься И будешь повторяться вновь… Владычества Тот не уступит никогда сопернику, Кто крепок властью, силою захваченной, И кто собой не в состоянье властвовать, Тот властвовать желает над соседями. Тут был когда-то дан пример побоищем, Как сильный налетает на сильнейшего, Как рвутся лепестки цветущей вольности И жесткий лавр венчает лоб властителя. Помпей Великий вспоминал здесь славные Года могущества, а Цезарь взвешивал Надежды на успех в борьбе с соперником. Хоть знает мир, кто вышел победителем, Их спор возобновится ночью нынешней. Бивачные костры, пары кровавые И вкруг огней причудливые зарева. Фалангой эллинской преданья строятся. Мелькают на свету, в дыму теряются Дней баснословных сказочные образы. Неполный, ясный месяц подымается И ослабляет синий отблеск пламени, Сгоняя с поля прочь палаток призраки. Что надо мной за метеор светящийся И тело рядом с ним шарообразное? Я чую жизнь. Но подходить не следует К живому мне, я для живого гибельна. Нет пользы мне в живом, одно бесславие. Шар опустился. Уберусь-ка вовремя. (Удаляется.) Воздухоплаватели в вышине.
Гомункул Облетим еще раз с края Место страшного сраженья. Поле битвы, оживая, Наполняют привиденья. Мефистофель Я в оконной амбразуре К рожам севера привык, Так при виде здешних фурий Не могу я стать в тупик. Гомункул Вот одна из их орясин Быстро прочь от нас идет. Мефистофель О бедняжка, так ужасен Ей, наверно, наш прилет. Гомункул Опусти на эту землю Рыцаря, и тотчас он, Шумам этой почвы внемля, Будет ею воскрешен. Фауст (дотронувшись до земли) О, где она? Гомункул Не знаем сами. Но расспроси между кострами, Пока не наступил рассвет. Кто к Матерям дерзнул забраться, Тому уж нечего бояться И трудностей на свете нет.
