— …
— Двадцать второй, блин! Где тебя носит?
— Виноват! Двадцать второй докладывает. Ведем наблюдение за группой лиц в секторе А-сорок два.
— Что вы там забыли? А-сорок два вне зоны контроля. Что там?
— Там… кхм… люди…
— Точнее.
— Двое. У родника…
— Что делают?
— Это… кхм…
— Не понял!
— Лежат. Вместе… Один на другом. На другой…
— Двадцать второй, прекратите заниматься ерундой. Следить за обстановкой в своем секторе!
— Есть!
— А ну как рванет эта штуковина?
— С чего это?
— Да хрен ее знает! Сдуру.
— Сдуру только неопытный любовник на бабе одежку рвет. Шепелев пять лет работал над установкой. Он ее с закрытыми глазами без инструмента соберет. И запустит от батарейки.
— Если сработает, заказами НИИ будет обеспечен лет на сто. Денег выделят без лимита.
— Выделят. Шепелеву.
— И нам перепадет. От нас комплектующие идут.
— Да. Если конкуренты не отнимут. Сейчас не прежние времена, рынок диктует условия.
— Обойдутся конкуренты. Наша аппаратура лучшая в России.
— Здесь — да. А в мире?
— Да кто ж позволит иностранным компаниям участвовать в создании супероружия?
— Ложиться пора, утром на полигон. Там и посмотрим на это супероружие.
2
Утром к корпусу потянулись машины и автобусы с наблюдателями, гостями и сотрудниками полигона. Длинная вереница машин встала у КПП корпуса, где десяток бравых парней в форме проверяли у всех документы. Контроль был строгий и занимал немало времени. Но никто не роптал. Понимали, что такой режим создан неспроста.
Через час все уже были в корпусе. Большая часть в холле, где установили три огромных монитора. Остальные в просторном кабинете Шепелева. Здесь стояли два монитора, одновременно показывающих главный блок и выносной, находящийся на полигоне.
— Все готово? — спросил профессора представитель военного ведомства, статный, бритый наголо генерал-лейтенант со звездой Героя России и трехрядной колодкой орденов под ней.
— Да. Установка собрана, отлажена и готова к испытаниям.
— Когда начнете?
— Еще немного. Звонили из Москвы, просили подождать какого-то высокопоставленного чиновника. Он будет наблюдателем от высшего руководства.
Генерал недовольно взглянул на часы и кивнул. Высшее руководство на то и высшее, что может опаздывать, сколько ему угодно.
За час до испытаний в небе над полигоном появились четыре самолета. Они начали выписывать сложные фигуры, оставляя за собой широченный след из желтоватой газообразной субстанции.
Субстанция растекалась по небу, заполоняя собой огромный кусок пространства. Благодаря почти полному отсутствию ветра гигантское облако зависло прямо над полигоном, закрыв тем самым обзор со спутников. Иностранные разведки могли отдыхать. Аппаратуры, способной смотреть сквозь такое облако, у них не было.
Важный столичный гость прибыл за пятнадцать минут до начала испытаний. Черный низкопрофильный «мерседес» 910-й модели миновал КПП и мягко затормозил возле подъезда корпуса. Из передней правой дверцы вылез здоровенный парень с бычьей шеей и широкими плечами, одетый в черный костюм. Он спокойно оглядел двор сквозь черные очки, потом открыл правую заднюю дверцу.
Оттуда вышел тот самый высокопоставленный чиновник. Стоявшие у окна шепелевского кабинета гости смогли рассмотреть его, пока он шел к дверям корпуса.
Молодой. Непростительно, непозволительно для чиновника такого ранга и наделенного такими полномочиями. Вряд ли ему больше тридцати. Дорогой, стильный, со вкусом подобранный костюм серо- стального цвета, ослепительно белая шелковая рубашка, светло-серый в черную полоску галстук с золотой заколкой. Легкие черные туфли, надраенные, как медная труба.
Вид у чиновника холеный, ухоженный. Манеры, которым позавидует английская королева, и взгляд, достойный принца крови. Ходячий образец элиты общества, эталон совершенства, с детства воспитанный на птичьем молоке и никогда не слышавший странных и непонятных слов «нужда» и «бедность».
Рост высокий, фигура подтянутая. Тренажеры, бассейн, солярий, личный тренер, индивидуальная программа. Такие, как он, тщательно следят за своим здоровьем и всемерно берегут его.
Он возник на пороге кабинета, на миг замер, осматриваясь, потом вычленил из толпы Шепелева и подошел к нему.
— Здравствуйте. Меня зовут Дементьев Павел Николаевич. Я приехал по поручению Администрации, чтобы наблюдать за ходом испытаний вашего… изделия.
Речь его была плавной и до тошноты правильной. Хорошо поставленный тенор, без интонаций и эмоций.
Он пожал руку только профессору, остальным холодно кивнул и спросил:
— Когда вы приступите к испытаниям?
— Через пять минут. На этих экранах вы сможете наблюдать за ходом эксперимента.
Шепелев указал гостю на собственное кресло. Тот кивнул, опустил свой высокопоставленный зад на холодную кожу и опять обвел всех взглядом.
— Надеюсь, вы введете меня в курс дела?
— Да, конечно. Я буду комментировать все, что будет происходить на экране.
Вид и манеры чиновника всем пришлись не по вкусу, но никто не посмел высказать это вслух. Только генерал фыркнул себе под нос и отошел подальше. Таких холеных мерзавцев из «элиты общества» он презирал. Этот мальчик никогда не видел автомат и не знает, с какой стороны подходить к вертолету. Что может представлять собой человек, не прошедший суровую армейскую школу?!
Шепелев тронул кнопку селекторной связи и сказал:
— Внимание всем. Начинаем!
3
Команду руководителя сдублировали несколько диспетчеров. Через пять секунд в испытательном цехе мигнул свет. Большой куб, стоявший в центре цеха на подставке, начал немного подрагивать, вибрируя и издавая негромкий гул.
