поскольку это было его худшим грехом.
Влад ничего не сказал, но его лоб изогнулся в тихом приглашении продолжать дальше.
— В начале девятнадцатого столетия, Марти и Вера работали вместе, как мы с ним сейчас. После шоу, на него напали несколько вампиров, но он не умер. Они обратили его и просто оставили там. Марти стал вампиром, пока Вера плакала над тем, что считала мертвым телом. Думаю, ты знаешь, что произошло потом. Не один новообращенный вампир не может контролировать свой голод.
— Нет, — сказал равномерно Влад, — ни один новообращенный не может. Ты права, ее смерть не была его виной, но я имел в виду то, что сказал. Если он снова утаит от меня информацию, я убью его.
Я уставилась на него. Его взгляд темно медных глаз был совершенно бесстрастным, а слова были сказаны так, словно они не имели никакого значения. Или, быть может, его просто не волновало, как много причинит мне это боли.
— Иногда, я думаю, что ты самый холодный человек из всех тех, кого я когда-либо встречала, — сказала я, вставая на ноги.
— Ты могла умереть.
Когда он заговорил, Влад по-прежнему сидела на мате, пятна моей крови окрасили его серую рубашку и сгубили его элегантный ансамбль из трех частей. Но прежде чем я сделала следующее вдох, он был уже прямо передо мной.
— Когда кто-то угрожает мне или угрожает человеку под моей защитой, я поступаю также. Это уже второй раз, когда я позволил Марти жить из уважения к тебе, но он не получит третьего прощения. Я не могу позволить, чтобы другие стали думать, что им сойдет с рук подобное поведение.
— Потому что тогда ты потеряешь свою страшную репутацию? — спросила я с горькой издевкой.
— Да, и из-за этого пострадает мой народ, — ответил он, наклоняя мой подборок так, что мне пришлось на него посмотреть. — Я не убиваю из порочного чувства удовольствия. Я делаю это, чтобы защитить тех, кто принадлежит мне, поскольку потеряв однажды жизнь, она будет утеряна навсегда. — Его голос ужесточился. — Ты видела меня. Ты знаешь, чем обошлась мне та потеря.
Ох, как бы я хотела, чтобы он лгал. Было бы намного легче, если бы Влад был самовлюбленным убийцей, который не ценил никого, кроме себя, но я знала, что это было не так. В извилистом образе, он ценил жизнь той больше, чем большинства людей, но в случае с его народом это было довольно специфично.
Неудивительно, что они не боялись никого, кроме него самого.
— Позже я хотела бы, чтобы ты позвал Марти, и я снова смогла бы с ним поговорить, — сказала я уверено. — Дай ему шанс выйти на чистоту без своей угрозы смерти, нависшей над ним. А после этого он станет скрывать что-нибудь от тебя на свой страх и риск. Договорились?
Его губы скривились.
— Договорились.
Я начала уходить, но его голос остановил меня, прежде чем я успела отойти на несколько футов.
— Мы еще не закончили, Лейла.
Хотела бы я не знать, что он имел в виду, но Влад расстегнул манжет рубашки и засучил рукав своего пальто, и этим лишь подтвердил мои подозрения.
— Что, если я скажу, нет? — спросила я. — Ты заставишь меня?
Он посмотрел на меня измученным взглядом.
— Мне не нужно тебя заставлять. Ты не хочешь этого делать, но жить ты хочешь гораздо больше.
Из-под его свернутой рубашки и пиджака, я увидела на его руках шрамы, тянущиеся к его предплечью, а прекрасный пучок темных волос охватывал некоторые из них. Я задумчиво потерла свой шрам. Я не помнила боли от того как мою кожу расщепляло, пока ток разрывал мою плоть от линии электропередачи. Помнил ли он, что происходило, когда у него появлялись все эти шрамы, и стерлись ли эти впечатления в его разуме за века.
— Я помню.
Я отдернула мой взгляд, встречаясь с его немигающим взглядом.
— Тогда я был еще человеком и вел свои войска с фронта, и я храню память о своих шрамах по той же причине, что и ты, так что да я никогда о них не забываю.
Я вздрогнула от его правильного ответа, Марти предлагал мне избавиться от шрама. Если бы он налил свою кровь сразу же после вскрытия шрама, то ее невероятное регенеративное качество исцелило бы мою кожу обратно в ту же безупречную гладкость, что у меня была, когда я была еще ребенком. Но я хотела оставить доказательство того, что произошло. Каждый раз, когда кто-то вздрагивал, увидев мой шрам, я вспоминала, что мой эгоизм стоил моей матери жизни.
— Повторю тебе вновь, — сказала я хриплым голосом от воспоминаний. — У каждого человека под кожей свои грехи.
Его клыки заблестели на мгновение, прежде чем Влад воткнул их в свое запястье, прокалывая два глубоких алых отверстия.
— Тогда подходи, — сказал он, поднимая руку. — И вкуси мои.
Глава 17
Я подошла и взяла его запястье. Если бы я заколебалась, или подумала бы об этом, я могла бы свихнуться, и он был прав. Я хотела жить намного больше, чем меня отталкивало от мысли выпить крови вампира. Влад встретился со мной всего лишь несколько дней назад, и он уже знал об этом. Марти же жил со мной в течение многих лет и не полагался на меня в этом достаточно, чтобы рассказать, что он делал.
Когда мой рот обхватил его запястье, я закрыла глаза. Представляя, что это было вино. Сильно острая, медная — дегустация вина. Моя первая реакция заставила меня сгримасничать, но я вынуждена была скользить своим языком по его плоти, ловя каждую капельку. Его рука была сильной, словно дуб, со всеми этими мышцами, но кожа была гладкой. Горячая, как и мои губы, и когда я провела языком по ней во второй раз, я просто не смогла удержаться, чтобы не выяснить, какова была на вкус его чистая кожа без резкого вкуса крови.
Низкое рычание предшествовало тому, что в мои волосы вцепилась его рука, откидывая голову назад. Глаза Влада были ярко-зелеными, когда он смотрел на меня сверху вниз, его выражение лица было почти пугающе интенсивным. Мой рот раскрылся, губы все еще были мокрыми от дегустации, но я ничего не говорила. Я знала, что должна была сказать, чтобы он остановился, отступил, но я не хотела, чтобы он это делал.
Он сократил то скудное пространство, что было между нами, сжимая наши тела вместе, я облизала остатки крови. Медленно, не спеша, он прошелся пальцем по моей нижней губе, убирая остатки влаги. Затем он поднес этот палец к своему рту и попробовал его, все это время его глаза смотрели в мои.
Казалось, дыхание покинуло меня, а мое сердце с силой забилось. Я не могла сопротивляться его охвату и покоящимся рукам на его груди, ощущению тепла от его тугого тела, обхватанное серой рубашкой. Его мышцы сжались, когда он скользнул и сомкнул вокруг меня свою руку. Он прижал меня к себе, я изучала сантиметр, за сантиметром проводя своей ладонью по его груди, гладкой шее и поверх соблазнительно грубой щетинистой челюсти, пока, наконец, не добралась до его рта. Мое дыхание ускорилось, не только от прикосновения к нему, но и от отражения в его глазах, когда он поцеловал мою ладонь, его язык пробежался по ней, поддразнивая мою плоть.
Стук в открытые двери спортзала заставил меня подпрыгнуть, как будто мы горели. Влад отпустил мои волосы, но не мою руку, и его взгляд скользнул влево с видимым раздражением.
— Что? — спросил он холодно.
Максим подошел к нам, взглянув лишь раз на нашу компрометирующую позу. Я попятилась, стыд сменил желание, он застал именно тот момент, когда Влад облизывал меня, и это уже во второй раз. Я согласилась дать Максиму неделю, чтобы увидеть, что у нас получится, но уже через день, он поймал меня
