дорожку и остановилась, пыхтя от возмущения.
Он заставил ее сорваться, и она ненавидела себя за то, что не сдержалась. Он ясно дал ей понять, что не хочет ее помощи и не станет действовать с ней сообща. А ведь ему — черт возьми — необходима ее помощь.
Может, он глуп. Или просто себе на уме. Но если он думает, что может игнорировать ее, отодвигать в сторону вместе с другими свидетелями, то пусть так и думает. Она так легко не сдастся. Во всяком случае, в своей работе. Числа могут не огрызаться, не унижать, не отмахиваться от тебя, но они могут быть так же упрямы, как какой-нибудь шеф полиции. А она-то уж знала, как управляться с числами.
Кейт развернулась и снова вошла в отделение.
Элмира подняла на нее глаза.
— Забыла что-нибудь?
— Да, — сказала Кейт. — Забыла кое-что сказать шефу. Не ходите, я сама себя объявлю.
Элмира улыбнулась, и на ее лице образовалась сотня тонких морщинок.
— Иди, девочка.
— Спасибо.
Кейт вздернула подбородок и пошла по коридору к кабинету шефа.
Остановилась возле двери, напрягла мозги и глубоко вдохнула. Сердце стучало как бешеное. Она знала, что грядущая конфронтация может еще сильнее ухудшить ее коммуникативные способности, но некоторые вопросы были все же важнее этого.
Кейт дважды стукнула по двери и, услышав приглашение, вошла в кабинет.
— Прошу, выслушайте меня.
Шеф простонал. Стоп был таким громким, что она невольно сделала шаг назад.
— Вам нужна помощь, и я хочу ее оказать. Но вы настолько упрямы, что не видите картину со всеми ее пикселями.
Уф! Он не только заставил ее выйти из себя, но она сама себе кажется в этот момент по-настоящему чокнутой.
— Пиксель — это…
— Спасибо, я знаю, что такое пиксель, — сказал шеф.
— Ну а тогда…
Она запнулась. Адреналин достиг своего пика и резко пошел вниз. Кейт почувствовала страшную усталость.
— Я хочу помочь.
Челюсть шефа расслабилась. Он взял карандаш и стал катать его между пальцами.
Кейт заторопилась.
— Я не предлагаю активную помощь, просто, может, я знаю нечто, что может привести вас к убийце.
— То, что вы раньше утаивали?
Кейт села, поскольку сам он не догадался ей предложить.
— Не знаю. В ту ночь я едва что-нибудь помнила, за исключением…
У нее прервался голос.
— Потом настала суббота со всякими отвлекающими моментами… А сейчас вам по моей вине морочат голову.
Карандаш сломался. Они оба посмотрели на него.
— Думаю, вам тяжело приходится.
Он бросил обломки карандаша в мусорное ведро.
— Вообще-то, они хорошие люди. Лично к вам они не питают злобы. Просто вы приезжий, а пришлому человеку приходится отстаивать свое место под солнцем. Джейсон Элкс переехал сюда, когда я еще в школе училась, но горожане до сих пор его не приняли. Вы, наверное, знаете, как это бывает.
— Я знаю, что ваши земляки мешают моему расследованию. Если вы или они кого-то хотят защитить, то скажите им от меня: это не сработает. Я всегда достану убийцу, мужчину… или женщину.
Он подался вперед и устремил на нее темные внимательные глаза.
По ее спине пробежал холодок.
— Я не буду мешать, и они не будут.
Или будут? Этого она и сама не знала. Профессора в городе любили. Как сказала Райетт, за него отомстят. Месть. Знал ли он о натянутых отношениях между профессором и Джейкобом Доннели или между профессором и его дочерью?
— Вы меня просто послушайте и не перебивайте. Пожалуйста. Может, вам это уже известно, но позвольте мне сказать это.
Шеф кивнул. Он подтолкнул на край стола портативный магнитофон и глянул на Кейт. Она кивнула, и он включил аппарат.
Кейт привела свои мысли в порядок.
— Джейкоб Доннели и профессор Эйвондейл с колледжа были лучшими друзьями. Потом что-то произошло, и дружба перешла во вражду.
Шеф легонько кивнул. Это ему было известно.
Кейт решила не обращать внимания на кивок.
— Слушайте дальше. Джейкоб — председатель музейного правления. Он разработал план реставрации музея и предложил взять кредит. Долговые обязательства не были оплачены, и банк угрожает закрыть музей. Джейкоб Доннели является управляющим банка.
«Вот так-то, — подумала она. — Как тебе моя логика?»
— Был, — поправил ее шеф. — Десять лет назад он ушел в отставку.
— О! — Кейт была сбита с толку. — Но его внук — менеджер по кредиту. Когда я пришла в банк, чтобы проследить, как происходил расчет, он сказал, что выплат не было. Он был рад, что профессор потеряет свой дом и музей. Я подумала, что он унаследовал семейную вражду.
— Это всего лишь предположение, — сказал шеф.
— Знаю. Можно также предположить, что он специально предложил взять кредит, чтобы дело дошло до кризиса, поскольку другим путем он не может купить собственность. У него уже есть три покупки.
— Проверили в земельном отделе?
— Я подумала об этом лишь после собрания.
Уголок его рта слегка приподнялся.
— Медленно, но методично.
Она проигнорировала это замечание.
— На следующее утро после моего возвращения в Гранвилль я застала там Абигейл Эйвондейл. Она грозила профессору богадельней.
Глаза шефа блеснули. Она наконец вызвала у него интерес.
— Почему вы раньше мне об этом не сказали?
Кейт посмотрела на свои руки.
— Не знаю. После этого ужаса в голове у меня все перепуталось. Поэтому я и пришла сегодня. И я понимаю, что это — всего лишь предположение, но я подумала, что, может быть, она хотела заполучить собственность и продать ее консорциуму. — Кейт вздохнула. — А теперь она у нее есть.
— Пока нет.
— Но это всего лишь вопрос времени.
— Очень может быть. Если только согласно завещанию музей не будет передан по наследству другому лицу. На настоящий момент она единственная родственница профессора.
Его голос слегка смягчился.
— Что-нибудь еще?
Кейт покачала головой.
— Только предположения.
Она поймала его улыбку, прежде чем он успел отвернуться.
— У меня есть вопрос.
