бухнуться в кресло и тупо уставиться на тёмный экран выключенного компьютера. Спустя пять минут зажужжал зуммер сотового телефона. Учёный вздрогнул, не сразу, как будто опасаясь чего-то, поднял трубку и хрипло сказал: «Алло!»
Из трубки раздался знакомый по вчерашней беседе голос рыжего соотечественника. Голос был полон наигранного бодрого веселья:
— Доброе утро! Коллега, надеюсь, что вы спали так же хорошо, как и мы с моим… гм… иностранным партнёром! Надеюсь, вы обдумали наше предложение? Что? Вам требуется дополнительное время? Зачем? На раздумья? А о чём, извините, вы собираетесь раздумывать? Ага! Я догадался: вы никак не решите, где купить себе замок! Как насчёт Шотландии? За каких-нибудь жалких пять миллионов там можно найти чудесные варианты! С действующими каминами, центральным отоплением и своим привидением. Иногда в этих замках даже работает сантехника! Нет? Вы думали не об этом? А вы вдруг не решите набрать телефонный номер из трёх цифр? Потому что тогда, как это ни печально, наши отношения начнут развиваться по гораздо менее конструктивному и во всех отношениях неприятному сценарию! Что? Я вас не так понял? Разумеется! Это всё эти проклятые сотовые телефоны! Говоришь «удивил», а слышится «удавил»! Кричишь «невеста», а на другом конце переспрашивают про «тесто»! Хе, хе! Что? Да нет, с вашей-то невестой всё в порядке! Во всяком случае, было в порядке минут десять назад, когда она пыталась припарковать свою машину прямо в «Мерседес» работодателя-дантиста. Кстати, коллега: всегда удивлялся тому, как много денег, оказывается, можно обнаружить в гнилых зубах! Но это я так, отвлёкся!
В общем, когда этот во всех отношениях неприятный для Учёного разговор закончился смешливым пожеланием проклятого Рыжего хранить благоразумие и подумать о силе своего чувства к соблазнительной мулатке, он оказался в ещё большем отчаянии, чем был до этого. Стало понятно, что коварные террористы просто так не отстанут. Что очень скоро ему надо будет принимать решение. Что, если он хочет сохранить жизнь свою и жизнь девушки с грудью цвета кофе с молоком, протеин N может оказаться в руках людей похуже создателей южноафриканского апартеида. Он включил наконец компьютер и решил проверить электронную почту. Через несколько секунд он ошарашенно смотрел на фотографию любимой медсестры, примерявшей лифчик перед зеркалом в так хорошо знакомой ему спальне. Мулатка стояла в очень соблазнительной позе, приняв дразнящую мину плохой, но очень милой девочки. Очевидно, снимок был сделан из здания напротив с помощью мощной оптики. Его послали с ни о чём не говорящего электронного адреса где-то в Румынии. Сопровождающая надпись гласила: «Она достойна самого лучшего!» Учёный стукнул худым кулаком по пластиковому столу. И вот, когда всё в жизни вдруг потеряло смысл, а в голове замелькало слово «самоубийство», дверь офиса со скрипом отворилась. Учёный в раздражении повернулся, почему-то ожидая опять увидеть шкодливого пса, принадлежавшего вечно обкуренному заведующему зверинца. Но вместо кудлатой дворняги в дверном проёме показалось тщедушное тело Альфреда. Крыс, стуча по полу когтями, просеменил к столу, ловко, как маленькая обезьяна, забрался на него по ножке и уселся перед Учёным, мимоходом оценив изображение полуобнажённой фемины на экране. После чего это явление природы попробовало на зуб коврик для компьютерной мыши, одобрительно хмыкнуло и внимательно уставилось на Учёного своими мудрыми глазами. Тому почему-то сразу стало легче, и мысли о суициде на время отступили. Крыс, помолчав, произнес нейтральным тоном:
— Говорят, одна голова хорошо, а две лучше!
Учёный не стал спорить с этим очевидным фактом, достал серебряную фляжечку с чем-то крепким, сделал щедрый глоток и изложил своему необычному приятелю существо постигшего его испытания.
Альфред, не перебивая, слушал и лишь иногда почёсывался задней лапой от возбуждения. Наконец он поинтересовался:
— А чего же от вас хотят?
— Они хотят, чтобы я синтезировал протеин особым образом. Так, чтобы он смог очень жестоким образом убивать вполне определённую этническую группу. Они даже не понимают, что генетическая разница между двумя народами так мала, что изменённый протеин вполне может убить и их самих!
— Но вы боитесь обратиться в полицию…
— Потому что за мной следят и готовы убить и меня, и мою возлюбленную, если попробую попросить о помощи! Я в западне!
Последнюю фразу Учёный выкрикнул с истеричным надрывом.
— По-моему, — ответил Альфред, — вы несколько преувеличиваете их возможности! В конце-то концов, вы же не думаете, что они могут знать о каждом вашем шаге!
— Может и так, но наверняка-то я сказать не могу!
— А помимо полиции у вас есть кто-то ещё, кто мог бы помочь в подобном деликатном деле?
Учёный задумался. Внезапно его лицо просветлело. Он вспомнил о похожем на полицейского симпатичном мужчине из детективного агентства, так заботливо предупредившем его о возможной опасности, грозившей очаровательной мулатке, и давшем свою визитную карточку.
— Есть! — радостно ответил он своему собеседнику. — Только я боюсь звонить ему сам! Вполне возможно, что линии Центра могут прослушиваться если не террористами, то кем-то другим! Вот если бы позвонил кто-то другой!
Альфред обнажил в улыбке жёлтые зубы и пропищал:
— Что ж, подскажите мне, откуда лучше позвонить в город!
На другом конце Лондона Полковник снял наушники и, озабоченно переглянувшись с Дознавателем, прокомментировал:
— По-моему, этот самый Центр Исследований Будущего привлёк внимание не только ангелов…
— Не пора ли вызывать подкрепление? — деловито спросил тот.
— Дело не в этом… — загадочно произнес его коллега.
В этот момент раздался телефонный звонок. Когда Полковник поднял трубку, в ней послышался комично-писклявый голос:
— Мне посоветовал обратиться к вам мой друг. Тот, который столь благодарен вам за совет, данный в ресторане возле Оксфорд-стрит…
Когда во время первого допроса Бородача переводчик вдруг предложил Констеблю выйти в коридор, тот отнёсся к этому с понятным раздражением. При проведении подобных мероприятий может быть лишь один старший. А полицейский был уверен, что парадом командовал именно он. Но после предварительного изучения изъятого у Бородача пергамента на лице сноба-лингвиста присутствовало такое выражение, что Констебль незамедлительно последовал в близлежащее помещение с зеркальным окном.
— Вы знаете, каким годом датируется самая древняя из известных копий Корана? — без обиняков начал знаток Востока.
Констебль молча покачал головой.
— Так вот, все ныне существующие копии священной книги основаны на так называемой «авторизованной» версии, которую продиктовал писцам Саид, записывавший откровения Пророка в течение нескольких лет. Ему пришлось осуществить этот проект дважды. В первый раз это было поручено первым калифом Абу-Бакром — тестем Мухаммада. По завершении первый вариант книги сначала хранился у самого заказчика, потом у его преемника Умара, а затем у одной из вдов Пророка — Хавзы. Но, по какой- то причине первая версия Корана «не пошла», мусульмане не знали её содержимого, да и, по слухам, формат был далёк от удобоваримого. Разночтения и разнотолкования главной книги грозили ставшей к тому времени огромной исламской империи спорами и религиозными междоусобицами. Поэтому всё тот же Саид с тремя помощниками завершил работу над окончательным вариантом в 657 году, спустя двадцать пять лет после смерти самого Пророка. После чего указанный текст объявили официальным. Главная копия попала в Медину, а ещё три разослали по основным крепостям мусульман в Басре, Куфе и Дамаске. Все существовавшие копии первого варианта уничтожили. Подобный подход к первоисточникам далеко не оригинален: точно так же поступала и христианская Церковь, боровшаяся за единое толкование жизни и учения Христа. Многие исследователи в большой претензии к Саиду за такое отношение к материалу, так как считают, что в результате некоторые суры остались «недоговорёнными». Вдобавок кое-кто из историков считает, что Саид специально упустил некоторые моменты, касавшиеся первоначальных врагов Пророка. Тех, что впоследствии превратились в ярых приверженцев новой религии. Также есть мнение, что в его
