Я не чувствовал сильного голода. Я снял свою маску и вновь начинал всё больше ощущать себя самим собой. Ночь опустилась быстро, как это происходит на Тиеобе, и мы сидели в темноте. Я помнится, как удивлялся тому факту, что в то время как я едва их различал, они видели меня так же легко, как и при свете дня.
Никто не говорил. Мы сидели молча. Посмотрев вверх, я видел, как одна за другой, красочно сияя, появлялись звезды, будто в небе “застыл” фейерверк. На Тиеобе, из-за того, что у них слои газов в атмосфере отличаются от наших, звезды кажутся окрашенными а также намного крупнее, чем выглядят у нас на Земле.
Внезапно я нарушил молчание, совершенно естественно спросив:
— Где Земля?
Как будто вся группа только и ждала этого вопроса, они встали все вместе. Латоли взяла меня на руки, как ребёнка, и мы вышли наружу. Другие шли впереди, и следовали за ними по широкой дороге, которая вела на пляж. Там, на влажном прибрежном песке, Латоли ссадила меня.
С каждой минутой небосвод освещался всё большим и большим количеством звёзд,
Как будто гигантская рука зажигала канделябр.
Тао приблизилась ко мне и почти прошептала голосом печальным и каким-то не своим, и который я едва узнал как её собственный:
— Видишь те четыре звезды, прямо над горизонтом, Мишель? Они образуют почти квадрат. Та, которая справа вверху, зелёная и ярче остальных.
— Да, я думаю, это она, да, образует квадрат, зелёная, да.
— Теперь иди вправо от квадрата и немного вверх. Ты увидишь две красные звезды совсем рядом друг с другом.
— Да.
— Смотри на ту, что справа и иди самую малость выше. Видишь крошечную белую звёздочку? Она едва видна.
— Думаю… да.
— А слева от неё и чуть выше ? крошечная жёлтая.
— Да, верно.
— Малюсенькая белая ? это солнце, которое освещает планету Земля.
— Ну а где же Земля?
— Отсюда не видна, Мишель. Мы слишком далеко.
Я продолжал пристально смотреть на эту крошечную звёздочку, которая казалась столь незначительной на небе, заполненном большими цветными драгоценными камнями. Однако, эта малюсенькая звезда в этот самый момент, возможно, согревает мою семью и мой дом, заставляет прорастать и расти растения …
“Моя семья” ? эти слова казались такими странными. “Австралия” ? с этой перспективы мне было трудно представить, что она была крупнейшим островом на моей планете, особенно, когда даже Землю не видно невооруженным глазом. Однако, мне сказали, что мы принадлежим к той же самой галактике, а Вселенная содержит тысячи галактик.
Чем же были мы, жалкие человеческие тела? Едва ли намного больше, чем атом.
Глава 13
Возвращение “домой”
Листы оцинкованного кровельного железа на крыше поскрипывают под жгучими лучами солнца, и даже на веранде жара почти невыносимая. Я наблюдаю за очаровательной игрой света и тени в саду и слушаю пение птиц, гоняющихся друг за другом по бледно– голубому небу, и мне грустно.
Я только что поставил последнюю точку в конце двенадцатой главы этой книги, которую меня попросили написать. Эта задача не всегда была лёгкой. Зачастую от меня ускользали детали, и я тратил часы, пытаясь вспомнить определённые вещи, которые говорила Тао, и в особенности те, которые она хотела, чтобы я записал. Тогда, в моменты, когда это меня абсолютно доводило до белого каления, всё возвращалось ко мне ? каждая деталь, как будто какой-то голос у меня над моим плечом диктовал слова, и я писал так много, что сводило руку. Периодами примерно по три часа, иногда больше, иногда меньше, образы толпились у меня в голове.
Во время написания книги, когда слова теснили друг друга у меня в голове, часто мне хотелось бы владеть стенографией ? и вот сейчас опять это странное ощущение вернулось.
— Ты здесь, Тао? ? спрашивал я, никогда не получая ответа. – Это одна из вас? Тао? Биастра? Латоли? Латионуси? Я умоляю вас дать мне какой-нибудь знак, звук. Ответьте, пожалуйста!
— Ты меня звал?
Я говорил вслух, и прибежала моя жена. Она стала передо мной, пристально глядя на меня.
— Нет.
— Ты делаешь это периодически, не правда ли ? разговариваешь сам с собой? Я
Буду рада, когда эта книга будет окончена, и ты “вернёшься на Землю”, в буквальном смысле!
Она ушла. Бедная Лина. Ей опредёленно было нелегко в эти прошедшие месяцы. А каково ей должно было быть? Однажды утром она проснулась и обнаружила меня растянувшегося на диване, мертвенно- бледного, с трудом дышащего и отчаянно хотевшего спать. Я спросил её, нашла ли она мою записку.
