случай, когда тебе это не нужно. Забудь обо всем — о том, что тебя зовут Диана, о своей работе, о доме, о друзьях, о матери.
Я сделала, как мне было велено. И даже честно попыталась ни о чем не думать.
— Тебе ничего не грозит, — услышала я шепот, и губы Чарльза коснулись моего уха. — У меня и в мыслях нет воспользоваться твоей слабостью. То, что сейчас происходит с нами, не только ради меня, но и ради тебя тоже. Это — счастье и наслаждение для нас обоих. Успокойся, Диана.
Он что-то продолжал бормотать мне на ухо, я слушала его и делала все, как он говорил. Потом вдруг вспомнила о Мин… нет, нет, только не это. Несколько раз вздохнув, я стала дышать спокойнее и мысленно приказала себе расслабиться. Чарльз крепче прижал меня к себе, и перед глазами у меня внезапно встала Астарта, его вороная кобыла — примерно таким же голосом, с такими же интонациями он тогда успокаивал ее в конюшне. Это был своего рода гипноз. Естественно, я не могла этого не понимать… и однако всего через пару минут уже начала думать, что в конце концов это не так уж неприятно. Лежу себе тихонько в своей постели, красивый мужчина осыпает поцелуями мои губы, ласкает мою грудь… и делать, в сущности, ничего не надо… внезапно кожу у меня точно стянуло. Все мое тело покрылось мурашками, и дыхание резко участилось.
— Ты в полной безопасности. Не волнуйся, все хорошо, все просто отлично, — прошептал Чарльз. К моему величайшему удивлению, мир вокруг меня стал постепенно исчезать, растворяясь в до сих пор неведомом мне чувстве наслаждения. Упоительный восторг, от которого я вся дрожала, наполнил меня радостью предвкушения чего-то чудесного. Я изнемогала от нетерпения, мне казалось, я все быстрее и быстрее карабкаюсь по лестнице туда, где меня ожидает рай. Меня охватило неудержимое желание как можно скорее добраться туда. Уже плохо соображая, что происходит, я призналась себе, что вот, значит, она какая — любовь. Все, что я раньше любила и что до сих пор составляло мою жизнь, вдруг потеряло для меня всякое значение. Я хотела только одного — чтобы это никогда не кончалось. Потом наслаждение стало нестерпимым, и я закричала… или мне показалось, что закричала… и с губ моих слетело имя Роберта.
Потом я долго лежала молча, слушая, как постепенно успокаивается бешено колотившееся сердце. Ресницы мои были еще влажны от слез, а душу мою переполняла любовь к Чарльзу.
— Моя дорогая девочка. — Это было все, что он сказал. И тут же со вздохом прикрыл глаза.
Я умирала от желания сказать ему о своей любви. Я буквально ликовала, чувствуя себя свободной от… нет, нет, не надо об этом думать, остановила я себя. Это была просто глупая ошибка… к тому же все это уже в прошлом. Такого наслаждения, которое подарил мне Чарльз, я не знала еще никогда. Что же удивительного, что из-за этого сходят с ума? Теперь я, скорее, удивлялась, что кому-то вообще удается хоть изредка вылезать из постели — лично я бы сейчас с радостью провела тут всю жизнь, если бы рядом был Чарльз. Значит, вот что это такое! Вот из-за чего мужчины бросают жен, а жены — мужей, из-за чего оставляют детей, ломают карьеру, жертвуют совестью и душевным спокойствием?!
— Выходит, я оказался прав? — торжествующе хмыкнул он.
Вскоре дыхание его стало ровным, а рука, обнимавшая меня, отяжелела. Я была счастлива. Спать мне не хотелось совершенно. Все, о чем я мечтала, это вот так лежать в его объятиях и упиваться радостью, снова и снова переживая то, что случилось между нами. Потом вдруг мысли мои смешались… мне показалось, что я лечу куда-то, и через мгновение я провалилась в сон.
Пронзительная трель телефона вырвала меня из объятий Морфея. Подскочив на кровати, я бросила взгляд на часы — было восемь. Я схватила трубку.
— Мисс Фэйрфакс? Это Горас. Простите, что разбудил вас в такую рань, но мне нужно срочно поговорить с Чарльзом. Он у вас?
— Привет, Горас. Да, сейчас я его позову. Подождите минутку.
Чарльз молча забрал у меня трубку. Вид у него был сонный.
Какое-то время Чарльз молча внимательно слушал то, что говорил ему Горас.
— Проклятие! — взорвался он наконец. — Это значит, что мне уже утром придется уехать из Кембриджа! Позвони Эвансу, пусть готовит машину и мчится за мной сюда. — Он продиктовал Горасу мой адрес. — Чертовски не вовремя!
Он вернул мне трубку, и я положила ее на рычаг.
— Слышала? Появился покупатель на Майлкросс-парк, хочет посмотреть поместье. Не знаю, говорил ли я тебе, что решил продать его? Прости, Диана. Мне так хотелось провести с тобой все утро.
— Мне тоже.
Я нисколько не покривила душой — мне действительно было жаль, что Чарльзу нужно уезжать. Обняв меня, он снова принялся меня целовать. Потом вдруг неожиданно резко отодвинулся.
— Нет. Было бы ошибкой снова заняться с тобой любовью. Лучше подождем до следующего раза.
У него едва хватило времени принять душ и выпить чашку кофе, когда возле дома остановилась машина.
— Пока, дорогая, — пробормотал он. Легкий поцелуй — и Чарльз исчез.
Я жевала тоненький ломтик тоста и думала о Чарльзе. Наслаждение, пережитое прошлой ночью, еще не успело покинуть меня. Я была в состоянии, близком к эйфории, и никак не могла заставить себя мыслить хоть сколько-нибудь разумно. Телефон снова зазвонил. Я машинально бросила взгляд на часы — десять тридцать. Это никак не мог быть Чарльз.
— Алло, можно попросить Чарльза?
Голос Сюзанны я узнала сразу.
— Он уже уехал. Позвоните ему домой, в Майлкросс-парк.
Я постаралась, чтобы мой голос звучал как можно более приветливо и непринужденно. На другом конце провода повисло молчание.
— Держу пари, он вас трахнул…
Я едва не швырнула трубку. Но в голосе женщины была такая черная тоска, что во мне проснулось любопытство. Наверное, это стыдно, но тут уж ничего не поделаешь.
— Простите, а вам не все равно?
— Только не воображайте, что это что-то значит! Чарльз готов трахнуть любую женщину на расстоянии вытянутой руки.
— Почему бы вам тогда не забыть о нем? — мягко спросила я. — Тем более если этот человек сделал вас несчастной?
— Потому что он для меня — единственный! Конечно, я пыталась, а как вы думаете?! Но все напрасно — я влюбилась в этого сукиного сына и буду любить его, даже когда он состарится и больше не сможет трахать других женщин. И потом… детям нужен отец.
— Это дети Чарльза?!
Я была потрясена. На мгновение все поплыло у меня перед глазами.
— Конечно. Ах да, вы ничего не знаете. Естественно, он вам не сказал. У нас мальчик и девочка. Им сейчас семь и пять.
— А вы… вы с Чарльзом женаты?
— Нет. Видите, я откровенна с вами. Сама не знаю, почему. Честно говоря, я бы с удовольствием выцарапала вам глаза, если бы могла. Да только зачем?
— Простите. Мне очень жаль.
— Это еще почему?
— Ну-у… у вас такой несчастный голос.
— Да. Тут вы правы — так оно и есть. Дура я… самая настоящая дура — вот вам вся правда, как на духу. Хотите добрый совет? Бросьте вы его, пока не поздно. И найдите себе хорошего парня, такого, что станет являться домой в семь часов, а по воскресеньям будет уговаривать вас поиграть с ним в гольф.
В трубке вдруг что-то щелкнуло, и разговор оборвался. Я обхватила голову руками. И почувствовала себя такой же несчастной, как вчера. «Интересно, может, у меня просто начинается депрессия»? — с вялым любопытством подумала я.
В конце концов, привычка к самодисциплине, которую я вырабатывала годами, пришла мне на помощь. Решив перекусить, я поболтала немного с миссис Бакстер, здравый смысл которой сейчас действовал особенно успокоительно на мои вконец раздрызганные нервы. Впрочем, женщина она была на редкость тактичная, и о том, что Чарльз оставил в душе свою бритву, я узнала, только когда она ушла. Взяв
