— Фильмы? — переспросил я. — О, фильмы были просто замечательные! «Вирджиния-Сити» и «Сабрина». Лучше не бывает.
— «Вирджиния-Сити»… — протянула она. — Похоже на вестерн, Берни. На южный вестерн, если подумать хорошенько. Ну и что же это такое?
— Вестерн.
— Хамфри Богарт в вестерне?
— Нет. Там главную роль играет Эррол Флинн, — ответил я. — А Богарт — какого-то бандита- полукровку.
— Ой, пощади меня, Берн!
— С усами и бакенбардами, и знаешь, это, пожалуй, действительно южный вестерн, потому как действие происходит во время Гражданской войны и сторонники конфедератов из этого городка золотоискателей в штате Невада собираются отправить в Дикси пароход, груженный золотом на миллиард долларов…
— И Эррол Флинн, конечно, спасает ситуацию?
— Да. А Богги, разумеется, убивают. Флинн не говорит, где золото, потому что надеется пустить эти деньги на восстановление Юга после войны. Но это по его словам. Лично мне кажется, он просто хотел отложить себе деньжат на черный день. Как бы там ни было, но Мириам Хопкинс защищает его в суде, старается спасти от смертной казни, а Авраам Линкольн смягчает ему приговор и…
— А кто играет Линкольна?
— Я пропустил титры. Но не Рэймод Масси, это точно.
— А «Сабрина», это та, где Одри Хепберн, да? Она влюбляется в Алана Лэдда и убегает с Богартом.
— С Уильямом Холденом.
— Она убегает с Уильямом Холденом?
— Холден играет его брата. Сначала она убегает с ним, а уж в конце ее заполучает Богарт.
— Да?.. А что же происходит с Аланом Лэддом?
— Он в это время снимается совсем в другой картине, — ответил я. — Потому как в «Сабрине» никакой Лэдд не играет.
Мы сидели у нее дома, на Арбор-корт, куда я направился с авиасумкой на плече сразу после того, как на экране появились финальные титры «Сабрины». В квартире у нее, когда я туда вошел, никого не оказалось, если не считать Арчи и Юби. Я отпер дверь своими ключами, немного поиграл с котами, потом сварил себе целый кофейник кофе и не успел выпить и полчашки, как появилась она и очень обрадовалась, увидев меня.
И вот теперь мы сидели за кухонным столиком у мойки, и я попивал то кофе, то минералку «Эвиан», а Кэролайн потягивала виски.
— Не то чтобы уж очень хотелось выпить, — сказала она, — но пропускать день тоже не следовало бы. Это как гимнастика. Хочешь оставаться в форме, надо не лениться и каждый день ходить в гимнастический зал и хоть немного, а тренироваться. Или пробежать трусцой квартала два, или же поплавать чуток в бассейне, но терять форму никак нельзя.
— Я бы присоединился, — сказал я, — но, возможно, сегодня ночью предстоит работа.
— А не кажется ли тебе, что для работы уже поздновато, Берни?
— Знаю, — ответил я, — и не собираюсь на нее идти — но вдруг придется? Это ведь тоже своего рода тренировка. И я, как и ты, тоже должен оставаться в форме.
— Наверное, мы с тобой здорово смотримся, сидя за стаканами и подводя под это дело теоретическую базу, — сказала она. — И еще… я рада, Берн, что застала тебя здесь. Ведь целый день о тебе не было ни слуху ни духу. И я уже забеспокоилась.
— Я звонил, — сказал я.
— Звонил? Так мы что, с тобой сегодня говорили? Нет, пора принимать это гинкго билоба, потому как я ни черта не помню!
— Я тебя не застал, — объяснил я. — Звонил сюда и в контору раза два-три как минимум. Но тебя не было ни здесь ни там.
— В какую еще контору, Берн?
— Ну как в какую… Салон «Пудель», разумеется. Можно подумать, у тебя так много мест работы.
— Нет, только одно, — сказала она. — Но ведь и у тебя только одна лавка, Берн, и именно там я и была.
— У меня в лавке?
— Ага.
— «Барнегат Букс»?
— Нет, «Лорд энд Тейлор». Можно подумать, у тебя так много лавок, Берн.
— Но ведь сегодня я был закрыт, Кэролайн.
— Это ты так думаешь.
— Так ты что, открыла лавку вместо меня?
— Ну, во-первых, ее надо было открыть хотя бы для того, чтоб покормить Раффлса, — заметила она. — А потом… потом я подумала, что кто-то может захотеть связаться с тобой. Ну, к примеру, Тигги, или Кэндлмас, или кто-то еще из этих типов с дурацкими именами. Толстяк по фамилии Сарнов…
— Царнов, — поправил я.
— Как цкажешь, Берн. Ведь дома тебя не было, где тебя искать — неизвестно. К тому же ни на одном из телефонов у тебя нет автоответчика, так как прикажешь им с тобой связаться?
— Никак, — ответил я. — Потому и прикончить им меня не так просто…
— Ну вот я и подумала, что меня приканчивать им вроде бы ни к чему, а потому решила посидеть у тебя в лавке. Тем более что делать было просто нечего. Мой салон закрыт на неделю.
— Моя лавка тоже. Но как ты все-таки управилась? Ведь один этот столик с дешевыми книжками сам черт не передвинет.
— А уж тем более такая слабая маленькая женщина, как я. А потому пришлось оставить его в магазине.
— Правда? А вот это скверно, совсем скверно. Он-то и давал людям понять, что они проходят мимо книжной лавки.
— Но, Берн, я вовсе не собиралась делать крупный бизнес. Просто хотела, чтоб лавка была открыта на тот случай, если кто-то заглянет и захочет тебе что-то передать. Я продала несколько книжек, но не в том заключалась цель.
— Ты что, действительно продала несколько книг?
— А что тут такого особенного? Сидишь себе за прилавком, подходит человек с книгой, ты сверяешься с ценником, накидываешь надбавку, берешь у него денежки, даешь сдачу. Тоже мне ядерная физика.
— И сколько же ты наторговала?
— Точно не помню, долларов так на двести. Какая разница… Не волнуйся, я все записала.
— Просто удивительно, как это ты не отослала деньги в центр по борьбе с суставной дисплазией.
— Ой, и то правда! Как-то не подумала. Заходил кое-кто из постоянных покупателей. Спрашивали тебя. Спрашивали, уж не заболел ли ты. Пришлось сказать, что ты совсем заработался и что у тебя нервное истощение.
— Большое спасибо.
— Но людям нравится слышать такое, Берни. В этом есть что-то человеческое, они тут же представляют себя на твоем месте и чувствуют свое превосходство. И потом, просто не хотелось огорчать их, говорить, что у тебя что-то серьезное, иначе бы они расстроились.
— Могла бы сказать, что у меня дисплазия.
— Вот тебе смешно, а тут совсем не до…
— Знаю, знаю. Тут не до смеха. Больше не буду.
— Это уже точно, что не до смеха. — Она налила себе еще немного виски, отпила глоток, поморщилась. — Заходил Маугли. С полной кошелкой каких-то невиданных сокровищ с блошиного рынка на
