– Он что... Бил тебя? – осторожно спросил Роман Николаевич.
Но она не ответила, а только как-то вся сжалась.
«Бедная моя девочка, – подумал Роман Николаевич, – жила с психом! Это ж надо?.. Довёл её! Даже вспоминать не хочет. «Больно», говорит. Бил её, наверное... Видно, буйный попался... Бедная!..»
– Прости... – прошептал он и поцеловал её в плечо.
Она слегка вздрогнула.
– Ну, а как же ты алименты получаешь? – осторожно спросил он. – Разве психи платят алименты?
– Он не платит, потому что... потому что это – не его ребёнок...
– А чей?..
– Мы познакомились уже после развода. Но он меня бросил...
– А кто он?
– Прошу тебя, не спрашивай! – она закрыла лицо руками. – Мне больно...
– Ну, ну, ну... – он нежно обнял её. – Успокойся, девочка моя. Успокойся... Не нужно... Не нужно плакать.
Он стал целовать её макушку, плечи, пальцы, которые она прижимала к лицу. Потом вдруг стало очень жарко, и глаза точно заволокло мутной плёнкой. Потом он почувствовал, что проваливается куда-то, летит в бездну. Потом он услышал её стон. И через несколько секунд всё кончилось.
– Я подогрею кофе? – тихо спросила она.
Он кивнул. Она легко соскочила с кровати, быстро оделась, собрала посуду и ушла.
Роман Николаевич остался один. «А чего мне ещё искать? – думал он. – Зачем обязательно красавица? С красавицами вообще одни проблемы. А тут уж точно никто не польстится. Так что насчёт верности я могу быть спокоен. Потом, она – бедное, брошенное, никому не нужное существо. Да ещё с ребёнком. И тут появляюсь я! Делаю ей предложение, удочеряю девочку... Да она по гроб жизни будет меня благодарить!.. Вообще хорошо, что у неё уже есть ребёнок. Не надо нового рожать. Не будет этого ужаса с пелёнками, криками по ночам. Будем воспитывать её Оксану...» И точно для того, чтобы придать себе уверенности, он принимался снова жалеть её: «Бедная! Сколько всего вынесла! Не везло до сих пор... Но ничего! Я спасу тебя, девочка! Со мной тебе будет покойно!»
И пока он жалел её, пока думал так, он ощущал самого себя героем, решившимся на подвиг. Да, он спасёт эту женщину! Спасёт её и ребёнка! Даст им приют, девочке даст отцовскую любовь, матери – мужскую ласку. И они, благодарные, тоже полюбят его. Потому что сегодня они – унижённые и оскорблённые, а завтра –его жена и дочь.
«К тому же я – человек порядочный, – продолжал рассуждать Роман Николаевич. – А после того, что между нами сегодня было, я, как порядочный человек, просто обязан на ней жениться. И тогда конец всем этим поискам, конец одиночеству, конец неудовлетворённости!» Ему стало весело. И когда она вошла в комнату с подносом и дымящимся на нём кофе, он уже всё для себя решил.
Она снова разделась и села с ним рядом. Они стали пить кофе.
– Послушай, – начал он, – я хочу предложить тебе кое-что...
– Что же? – спросила она осторожно и повернулась к нему.
Он заглянул ей в глаза и увидел там, что она давно ждёт, когда же он предложит ей это. «Бедная моя девочка, так намучилась!» – подумал он, видя её нетерпение и желание приблизить развязку.
– Я хочу жениться на тебе и удочерить твою дочку, – тихо сказал он.
Она вся встрепенулась, разлила кофе. Глаза у неё вспыхнули жёлтыми огоньками, и в эту минуту она показалась ему даже красивой. Потом она поспешно отставила куда-то свою и его чашки, прильнула к нему, обвила руками и ногами. И он снова почувствовал, что летит в бездну...
III
