'Очень хорошо. В таком случае, перемещайся сразу'.
- Иди сюда, - пудель подошел к тайри, встал на задние лапы, а передние положил на плечи ученому, сразу оказавшись почти одного роста с ним. Кьонар сжал ладонями теплые бока собаки.
- Внимание, телепорт!
- Я все понимаю, Виталий, - мягко сказала Алейн, - ты видишь в этой встрече свой единственный шанс. Главный шанс твоей жизни. Ты не верил, что это возможно, а теперь уверен, что не выпустишь меня из рук, пока не добьешься хоть чего-нибудь.
- Мысли ты читать умеешь, я понял.
- Я делаю это только в случае необходимости. Сейчас такая необходимость есть. Иначе разговор между нами был бы невозможен. Ты думаешь только о том, как можно заставить меня сотрудничать. И пока не видишь никаких вариантов. И правильно -- их нет.
- Нет вариантов? Может быть. Только у меня их тоже нет. Я так или иначе заставлю тебя поделиться. Просто так ты отсюда не выйдешь. И я не прошу многого. Всего лишь несколько технологий... даже пусть одну-две... Что-то, что дало бы нам преимущество. Значительное преимущество. Пусть не военные, пусть медицинские. Что у тебя отсохнет, если мы получим надежную вакцину от рака? Какие этические законы будут нарушены?
Алейн молчала, сцепив руки на колене.
- Слушай, ладно, - Лисицын мысленно отбросил варианты насилия, и это порадовало Алейн, - давай серьезно поговорим. Ты сама понимаешь, что в нашем мире существует силовое равновесие. Есть несколько пересекающихся кругов, которые реально правят этим миром. Есть те, кто влияет, но не правит -- это официальные правительства, церкви. Причем мировое правительство -- не одно, их несколько... И плюс еще вы... ты, тот, кто командует Марченко, не знаю, кто еще. В мире есть несколько сил. Скажи, что изменится от того, что появится еще одна? Даже не правящая сила -- просто влияние одной страны... одного течения -- усилится. Тебе ведь это все равно, правда? А нам это было бы очень важно.
Она пожала плечами.
- Представь ситуацию -- Гитлер в 20м году, никому не известный мелкий унтер-офицер, член нацистской партии, произносит такие слова, обращаясь... скажем, к одному из нас. И этот один -- соглашается. Какая, в самом деле разница? Нацизм уже существует, фашизм тоже, в мире много сил, будет еще одна...
- А что, Гитлер...
- Неважно, - Алейн поморщилась от воспоминаний.
Именно после Второй Мировой и было принято окончательное решение внедрять резидента на Землю. Земля подошла к опасной черте. Уничтожение одрин, который сделал своим орудием Гитлера, стоило жизни троих тайри. Самого Гитлера люди пытались убить десятки раз -- но под прикрытием одрин все покушения были почти безнадежной затеей. Гекатомбы бессмысленных жертв, убиенных нацистами -- бессмысленных с точки зрения земной целесообразности, по количеству и способу убийства далеко ушедших от обычного государственного насилия и репрессий, существовавших в любой стране -- все эти гекатомбы были предназначены для питания одрин... Земля едва не вошла в пояс инферно. Тогда Алейн с Дьеном пытались это предотвратить, и они убили одрин, а вот последствия пришлось разгребать людям, большую их часть -- советскому народу.
- Это неважно, полковник. Просто для примера. Сверхъестественная власть приносит только зло. К сожалению, другие варианты невозможны.
- Хорошо, пусть не власть. Пусть какое-нибудь небольшое улучшение... вакцина от рака, а? Это же не сделает нас всемогущими...
- Прости, но так не бывает. Если дать вам понимание действия новых технологий -- это именно сделает вас всемогущими, на ступень выше остальных. Вакцина, как ты говоришь, от рака -- это не изолированное знание. Это глубокое понимание функционирования организма и управления его функциями... химического управления или физиологического. Более глубокое понимание, чем то, которым вы обладаете сейчас. Такое понимание приведет к лавине новых открытий. Дать их одному народу -- это и значит сделать его сверхнародом, значительно превосходящим остальные. Дать же, скажем, какие-нибудь таблетки... они кончатся, и вы не сумеете произвести новые -- ты сам не согласишься на такое.
Противники молчали, глядя друг на друга. У Алейн было преимущество -- она знала, о чем думает Лисицын. В самом деле, может быть, просто соврать? Прямому внушению полковник не поддастся -- во всяком случае, без необратимого разрушения мозга это не получится. Можно соврать, якобы она готова выдать ему
