плечами.
- Вот именно. На вашем уровне технического развития такое мировоззрение еще допустимо. Но если поднять этот уровень... В середине ХХ века планета уже стояла на грани уничтожения. Да и сейчас эта угроза остается. Вот поэтому и... понимаешь, Виталий?
- Сильная Россия поможет подняться другим странам, - сказал он. Его мозг лихорадочно работал -- он теперь уже хладнокровно пытался подстроиться под ее сознание и манипуляцией добиться от нее хоть чего-нибудь. Он не пытался с ней спорить, хотя в мозгу кипели десятки обидных слов, ярлыков, сравнений.
- Этого не будет -- ты не стоишь во главе России.
- Помоги мне стать президентом, - усмехнулся Лисицын -- неужели это не в твоей власти?
- Президент не обладает реальной властью.
- Да? Тогда -- кто? Кто-то из...
- Из ваших олигархов всего два человека обладают реальной властью над Россией. И этим людям Россия безразлична. Как раз их уничтожение страны, хотя бы и военное, нисколько не испугало бы.
- И кто же эти люди? - поинтересовался Лисицын, - и почему именно двое... хотя я догадываюсь.
- Да. Существование большого гибкого союза, негласно управляющего миром -- не только для тебя очевидно, это понятно любому мыслящему человеку. Войти в этот союз... ну во-первых для тебя это почти невозможно, так как даже деньги здесь решают не все. Во-вторых, это ничего не даст, ты не будешь обладать достаточно большой властью, чтобы что-то изменить.
- Кто эти люди? - спокойно спросил Лисицын. Алейн чуть пожала плечом.
- Неважно.
- Мне -- очень даже важно.
- Нет. Это не играет никакой роли. Виталий, пойми, Россия, о которой ты говоришь -- абстракция. Кто это -- Россия? Ты, твои друзья, бомж в подъезде, кавказец на Мерседесе -- он ведь тоже гражданин России! - президент, Дерипаска, Абрамович? Кто? Русские -- слишком разные люди, с разными интересами... Объединение по этому признаку -- абстракция, хотя она и кажется такой очевидной. Когда ты говоришь 'Россия поможет', кого ты имеешь в виду, кто поможет? Ты уверен в этом? Можешь говорить за всю страну и за правительство? А ты дашь мне гарантии, что именно поможет, а не начнет, скажем, диктовать свои условия, усевшись на высокие технологии, которые первым делом будут вложены в оружие? И -- какими будут эти условия? Советский Союз предлагал миру -- худо-бедно -- но какую-то определенную альтернативу. Что может предложить нынешняя Россия? Есть ли у нее идея, четкое представление о будущем мира? У каждого отдельного человека что-то такое есть -- а именно у России?
- Не знаю, - Лисицын вытащил пачку Мальборо, - не возражаешь, если я закурю? Не знаю. Но... черт возьми, если вы такие высокоразвитые и гуманные -- почему вы не хотите нам помочь? Не нравится Россия -- помогите другой стране. Сделайте же что-нибудь! Вы что не видите, вас не смущает то, что дети умирают, что старики живут в скотских условиях? У вас самих нет представлений о прекрасном будущем?
- Есть, - мягко сказала Алейн, - они у нас есть. Но загонять кого бы то ни было в светлое будущее насильно, и даже направлять, как пастухи стадо, мы не имеем права. Свобода, Виталий. Это вопрос человеческой свободы.
Дьенар Трицци напоминал в эфире напряженно горящую электрическую молнию, готовую взорваться. Тайри опасались к нему приближаться, никто мысленно не касался его. Но сознания всей локальной сети, всего Виэрела, были направлены на Дьенара.
Он автоматически взял на себя координацию поисков.
Проверка логов и записей почти ничего не дала -- Алейн не оставила указаний о том, куда направляется, единственное -- орбитальный комп засек ее переход на территорию России. Но эта страна -- одна из самых крупных в мире. Ничего не дало и поверхностное сканирование Земли, а глубокое проводить невозможно без того, чтобы привлечь внимание всего человечества.
'Что ты хочешь делать?' - Ульвир Черный был одним из немногих, кто на равных мог говорить сейчас с Дьеном.
