И такого человека долго искать не пришлось. Через несколько дней после вероломного нападения гитлеровцев врач Моргенштерн, работавший инспектором облздравотдела, принёс к нам заявление, в котором гневно осуждал разбойничьи действия германского фашизма и с негодованием клеймил кое-кого из своих знакомых, оренбургских немцев, за их антисоветские, антипатриотические настроения. После разговора с доктором у меня сложилось мнение, что он действительно наш, советский человек.
Теперь у нас с ним состоялась вторая встреча.
Сдержанный, немногословный, доктор Моргенштерн казался несколько застенчивым, но тем не менее чувствовалось, что он отличается острой наблюдательностью, умением быстро подмечать важное и трезво, объективно оценивать слова и поступки окружающих его людей. Доктор болезненно переживал наши неудачи начальных месяцев войны и с горечью пожаловался, что ему, немцу, не разрешили отправиться на фронт.
Хотя по возрасту он подлежал мобилизации.
— Очевидно потому, что вы нужнее здесь, — сказал я.
Врач грустно улыбнулся:
— Нет, причина в другом. Я немец. А все ли мои соотечественники, издавна живущие в России, действительно являются советскими гражданами? Паршивая овца, как известно, стадо портит…
— Но согласитесь, что это недоверие не лишено веских оснований…
— Совершенно верно! Вот почему я считаю, что паршивые овцы должны быть устранены как можно быстрее.
Наступила пора говорить начистоту, и я прямо спросил:
— Согласитесь ли вы помочь нам в этом?
Доктор ответил без секунды колебания:
— Готов. Что нужно делать?
— Об этом мы сообщим вам через два дня.
Сомнений не оставалось: лучше доктора Моргенштерна наше задание выполнить не сможет никто. Он и по роду своей службы в облздравотделе вынужден часто разъезжать по всему Оренбуржью, и в Ждановке бывал не раз. Значит, очередной приезд врача едва ли вызовет в селе у кого-нибудь излишнюю насторожённость.
Заместитель начальника управления Александр Минович Иванов полностью согласился с нашими предложениями.
— Только предупредите доктора, — сказал он, — чтобы вёл себя в Ждановке как можно осторожнее. Люди возбуждены, достаточно чуть подогреть их, и любой под горячую руку может сболтнуть что угодно. А нам нужны точные, досконально проверенные данные о тех, кого Вертянкин назвал в своём донесении. Без излишней подозрительности, без оговора. Нужна только правда!
Через два дня доктор Моргенштерн уехал в очередную служебную командировку. В Ждановке его встретили, как своего человека, немца, с которым можно откровенно говорить о чем угодно. И когда во время приёма больных один из посетителей намекнул, что врачу не мешало бы встретиться с «настоящими патриотами», Моргенштерн согласился. Встреча состоялась в тот же вечер, в доме у пригласившего. Естественно, что разговор шёл о войне.
Вот тут Моргенштерн и понял, что за «патриоты» пригласили его.
Посыпались вопросы:
— Долго ли осталось ожидать полного разгрома Красной Армии?
— Скоро ли немецкие войска дойдут до Урала?
— Что мы должны делать, чтобы не с пустыми руками встретить наших победителей?
А хозяин квартиры заявил без обиняков:
— С каждым днём в наших местах остаётся все меньше и меньше советских воинских частей. Скоро тыл оголится совсем, и тогда можно будет начинать действовать.
Такие же встречи продолжались и в последующие вечера.
Чем дальше, тем больше убеждался доктор в том, что на многочисленных участников этих встреч оказывает влияние кто-то другой, тщательно замаскировавшийся и хитрый.
Но кто?
Этого Моргенштерну в первую поездку так и не удалось узнать.
И тем не менее она дала многое. Стало ясно, что в Ждановке действительно создана антисоветская группа, готовая оказать противнику любую помощь.
Вскоре все участники этой группы были известны. Принятыми дополнительными мерами рассказанное врачом Моргенштерном подтвердилось. Активные участники антисоветской группы были арестованы и привлечены к уголовной ответственности.
Начались допросы. После недолгого запирательства последовали признания. Убедившись, что от ответственности не уйти, участники группы рассказывали о том, как они готовились к приёму гитлеровских разведчиков и диверсантов, как составляли списки местных коммунистов и советских активистов, в том числе и немцев, которых в случае поражения Советского Союза ожидала беспощадная расправа.
Не скрывали арестованные и мотивы, побудившие их к измене.
— Я убеждённый сторонник фашизма, — с откровенным цинизмом заявил один из этих отщепенцев, — и твёрдо верю, что созданная фюрером великая Германия будет господствовать над всем миром!
Не выяснилось только одно: кто же руководил всем этим антисоветским сбродом.
Судя по всему, такой руководитель наверняка был.
Это предположение ещё более окрепло после того, как в Соль-Илецком районе была разоблачена антисоветская группа, до мелочей похожая на группу в Ждановке. И там, и тут — надежда на победу гитлеровской Германии, и там и тут — заблаговременная подготовка к встрече «своих», совершенно одинаковые планы помощи фашистам. Даже списки подлежащих уничтожению и те составлены в одной и той же манере.
Кто же всеми ими руководит?
Дело это начало проясняться после ареста кулацкого сынка, пристроившегося бухгалтером в Куюргузинском совхозе, в соседней Башкирии. С некоторых пор там начали появляться отпечатанные на машинке антисоветские листовки. Под гнусным, провокационным текстом стояла недвусмысленная подпись: «Генрих, сподвижник Гитлера».
Этот неведомый «сподвижник» в восторженных тонах восхвалял фашизм, призывал население к вооружённой борьбе против Советской власти, к диверсиям, вредительству и развалу колхозов. Осенью сорок первого года листовки «Генриха» появились кое-где и в населённых пунктах Октябрьского района нашей области.
Через некоторое время, после кропотливых и тщательных поисков, они привели нас к самому «Генриху», оказавшемуся совхозным бухгалтером.
— На что вы рассчитывали, сочиняя подобную галиматью? — спросил я на первом же допросе у поникшего после неожиданного ареста «сподвижника Гитлера».
И услышал в ответ:
— Из бесед с некоторыми людьми я сделал вывод, что они недовольны существующими порядками. Вот и думал вызвать листовками ещё большее недовольство.
— Как они попали в Октябрьский район? Вернее, кто вам помогал распространять их?
Арестованный назвал фамилии двух человек и добавил:
— Они настроены так же, как я, поэтому и согласились помогать.
— А кто для вас написал текст первой листовки?
И «Генрих» проговорился:
— Ещё в июле к нам в Куюргузинский совхоз приходил один человек. Он дал мне написанную от руки листовку и посоветовал размножить её на машинке… Остальные я сочинил сам.
— Как его фамилия и где он живёт?
— Не знаю.
— Опишите внешний вид этого человека.
— Среднего роста, худощавый, немного сутулится. Продолговатое лицо, небольшая рыжеватая бородка. Лет ему под пятьдесят.
