– Да, сэр, благодарю вас и надеюсь, что могу сказать то же самое о вас.
– Я могу что-нибудь для тебя сделать? Говорили они шепотом.
– Да, сэр. По пути к Найроби есть поворот к национальному парку «Ворота дьявола», который закрылся час тому назад. Это проселочная дорога, фонарей на ней нет. Я буду там через десять минут.
Донохью сел за руль, медленно подъехал к воротам, где охранник посветил фонариком ему в лицо, а потом в кабину, чтобы убедиться, что на заднем сиденье не лежат украденные леопардовые шкуры. В сторожке кун-фу уступило место порно. Донохью миновал ворота, но скорость не увеличил: дорогой пользовались пешеходы, да и ночных животных хватало. Туземцы сидели и лежали вдоль кюветов. Некоторые поднимали руку, в надежде, что их подвезут. Увидев красочный щит-указатель поворота к национальному парку, Донохью свернул на обочину, остановился, выключил фары и подфарники. Вскоре позади остановился еще один автомобиль. Он приоткрыл дверцу со стороны пассажирского сиденья, в кабине зажглась лампочка. Луна зашла, облаков не было. Сквозь ветровое стекло Донохью нашел созвездия Тельца и Близнецов. Потом Рака. Крик проскользнул на пассажирское сиденье и захлопнул дверцу, погрузив кабину в темноту.
– Шеф в отчаянии, сэр. Я его таким еще не видел… никогда, сэр.
– Полагаю, что ты прав, Дуг.
– Откровенно говоря, по-моему, у него поехала крыша.
– Наверное, от переутомления, – в голосе Донохью слышались сочувственные нотки.
– Я весь день провел в коммуникационном центре, обеспечивая его переговоры. Лондонские банки, потом Базель, снова банки, финансовые компании, о которых он никогда не слышал, предлагавшие ему месячный кредит под сорок процентов, наконец, как он их называет, крысиная свора, политики. Поневоле пришлось все слушать, сэр.
Мать с ребенком на руках поскреблась в ветровое стекло исхудалой рукой. Донохью опустил окно и дал ей купюру в двадцать шиллингов.
– Он заложил свои дома в Париже, Риме и Лондоне, выставил на продажу свой дом на Саттон-Плейс в Нью-Йорке. Он пытается найти покупателя даже для своей футбольной команды, хотя надо быть глухим и слепым, чтобы купить ее. Сегодня попросил своего близкого друга в «Кредит Суиз» о ссуде в двадцать пять миллионов долларов США, пообещав в понедельник вернуть тридцать. Плюс к этому «КВХ» требует платежей за поставленные товары. Если он не найдет наличных, они воспользуются соответствующими пунктами контракта и возьмут под контроль его холдинг.
Семья из трех человек столпилась у окна, беженцы из ниоткуда в никуда.
– Хотите, чтобы я отогнал их? – спросил Крик, потянувшись к дверной ручке.
– Вот этого не надо, – резко бросил Донохью. Включил двигатель, и они на малой скорости покатили вперед. Крик продолжал говорить.
– Он кричит на них, и это все, что он может. Откровенно говоря, жалкое зрелище. «КВХ» не нужны его деньги. Им нужен его бизнес, о чем мы все давно знали, а он – нет. Я не представляю себе, чем все закончится.
– Сожалею, что все так вышло, Дуг. Я всегда думал, что вы с ним живете душа в душу.
– Я тоже, сэр. Признаюсь, я приложил немало усилий, чтобы этого добиться. Я не привык вести двойную игру, знаете ли.
На обочине сбились в кучку несколько «Газелей». Замерли, пока они проезжали мимо.
– Что ты хочешь, Дуг? – спросил Донохью.
– Я вот подумал, может, для меня найдется какая-нибудь работа. Прийти к кому-то, за кем-то наблюдать. Может, вам нужны какие-то документы. – Донохью ждал продолжения. – Плюс к этому у меня есть друг. С ирландских времен. Живет в Хараре, а вот мне там совсем не нравится.
– Что за друг?
– К нему обращались. Он выполняет заказы.
– Обращались насчет чего?
– К нему обратились некие европейцы, друзья его друзей. Предложили ему большие деньги, чтобы убрать белую женщину и ее черного дружка неподалеку от Турканы. Всю техническую сторону, самолеты, автомобили они брали на себя. Сегодня уезжаешь, завтра выполняешь задание и тут же возвращаешься.
Донохью вновь свернул на обочину, остановил машину.
– Дата?
– За два дня до убийства Тессы Куэйл.
– Он согласился?
– Разумеется, нет, сэр.
– Почему нет?
– Он не такой. Во-первых, не трогает женщин. Он работал в Руанде, работал в Конго. Женщин не трогал и не тронет.
– Так что он сделал?
– Посоветовал поговорить с другими людьми, не столь переборчивыми.
– С кем именно?
– Он не говорит, сэр. А если бы и хотел сказать, я бы ему не разрешил. Есть знания, которые слишком опасны.
