Верный садовник

Потому что во мне ты видела ту Англию, которую ненавидела. Потому что я был для тебя ее типичным представителем («только ритуал, никакой веры» – твои слова). Мы стояли лицом к лицу на расстоянии полуфута, и я никак не мог взять в толк, почему ты одного со мной роста, пока не понял, что вдоль стены идет приступка, на которую ты и взобралась, так же, как другие женщины, чтобы тебя сразу увидел твой мужчина. Наши лица находились на одном уровне и, пусть твое разительно изменилось, для меня вернулось Рождество, я вновь танцевал с тобой и вдыхал запах теплой травы, идущий от твоих волос».

– Значит, она передала вам документы, – услышал он голос Роба. – О чем в них шла речь?

«Я беру от тебя конверт и ощущаю, как от прикосновения твоих пальцев по моему телу разлетаются молнии. Ты сознательно разжигаешь во мне это пламя, ты это чувствуешь и ничего не хочешь с этим поделать, ты вновь толкаешь меня через край пропасти, хотя точно знаешь, что никогда не последуешь за мной. Я без пиджака. Ты наблюдаешь за мной, пока я расстегиваю пуговицы рубашки и засовываю конверт под ремень брюк. Ты наблюдаешь, как я застегиваю пуговицы, а меня мучает стыд, словно я только что занимался с тобой любовью. Как истинный дипломат, я предлагаю тебе выпить кофе. Ты отказываешься. Мы стоим лицом друг к другу, словно танцоры, ожидающие, когда вновь зазвучит музыка».

– Роб спросил вас, какие сведения содержались в документах, – голос Лесли ворвался в раздумья Вудроу.

– Они могли привести к грандиозному скандалу.

– Здесь, в Кении?

– Документы засекречены.

– Тессой?

– Что вы такое говорите? Как она могла что-то засекретить?! – рявкнул Вудроу и тут же пожалел о собственной горячности.

«Ты должен заставить их действовать, убеждаешь ты меня. Твое лицо бледно от страданий и смелости. Ты не забыла о случившейся трагедии. Твои глаза блестят от слез, которые после смерти ребенка могут политься в любую секунду. Твой голос требует, но при этом ласкает и, как всегда, превращает меня в мягкий воск. Нам нужен защитник, Сэнди. Человек, не входящий в наш круг. Занимающий важный пост, способный помочь. Обещай мне. Если я могу довериться тебе, ты можешь довериться мне. Вот я и произнес те слова, которые ты хотела услышать. Наверное, в состоянии аффекта. Я верую. В бога. В любовь. В Тессу. Когда мы на сцене вместе, я верую. Могу поклясться в чем угодно, что и делаю всякий раз, когда прихожу к тебе, но и от твоей просьбы отдает театральностью. Ты не можешь не понимать, что в реальной жизни такое невозможно. Обещаю, говорю я, и ты заставляешь меня повторить. Обещаю, обещаю. Люблю тебя и обещаю. И тут же ты целуешь губы, которые вымолвили это постыдное обещание: один поцелуй, чтобы закрыть мне рот и скрепить контракт; одно короткое объятие, чтобы связать меня и дать возможность вдохнуть запах твоих волос».

– Документы отправлены дипломатической почтой соответствующему заместителю министра в Лондон, – объяснил Вудроу Робу. – На текущий момент они засекречены.

– Почему?

– Потому что в них содержались очень серьезные обвинения.

– Против кого?

– Извините, ответить не могу.

– Компании, конкретного человека?

– Извините.

– Сколько она передала вам страниц?

– Пятнадцать, возможно, двадцать. С приложением.

– Фотографии, иллюстрации?

– Извините.

– Магнитофонные записи? Дискеты… отпечатанные признания, заявления?

– Извините.

– Какому заместителю министра вы отправили документы?

– Сэру Бернарду Пеллегрину.

– Вы оставили себе копию?

– Наша политика – держать в посольстве минимум важных документов.

– Осталась у вас копия или нет?

– Нет.

– Текст был отпечатан?

– Кем?

– Отпечатан или написан от руки?

– Отпечатан.

– На чем?

– Я не специалист по отпечатанным текстам.

– Его отпечатали на пишущей машинке или на принтере? С компьютера. Вы помните, какой шрифт? Какая гарнитура?