– Что ж, думаю, следствие уже подошло к концу. Кое-кто хочет с вами встретиться.
Исигами нахмурился. Кто это может быть? Неужели Ясуко?
Кусанаги распахнул дверь. В комнате, предназначенной для следственных действий, сидел Манабу Югава. Он мрачно посмотрел на Исигами.
«Последнее препятствие», – подумал Исигами и подтянулся.
Двое незаурядных ученых, математик и физик, сидя друг против друга за столом, некоторое время молчали. Кусанаги стоял, прислонившись к стене, и не спускал с них глаз.
– Ты немного похудел, – прервал молчание Югава.
– Да, кажется. Хотя питаюсь нормально.
– Кстати… – Югава облизал губы. – Тебе не обидно, что на тебя налепили ярлык маньяка?
– Я не маньяк, – сказал Исигами. – Оставаясь в тени, я защищал Ясуко Ханаоку.
– Это мне известно. Ты и сейчас продолжаешь ее защищать.
Исигами, на мгновение недовольно скривившись, посмотрел в сторону Кусанаги.
– Не думаю, что эта болтовня как-то поможет следствию, – сказал он.
Кусанаги никак не отреагировал.
– Я изложил ему свою гипотезу, – сказал Югава. – Что именно ты сделал, кого убил…
– Ты вправе предполагать все, что угодно.
– Ей я тоже рассказал, Ясуко.
При этих словах губы Исигами дернулись. Но тотчас на его лице появилась усмешка:
– И что она? Хоть немного задумалась о своих поступках? Была мне благодарна? Небось сказала: «Спасибо, что он избавил меня от мучителя, но я-то здесь при чем?»
При виде того, как Исигами кривляется, изображая отъявленного мерзавца, у Кусанаги защемило в груди. И в то же время он не мог сдержать восхищения: неужели человек способен на такую любовь?
– Ты, кажется, убежден, что до тех пор, пока будешь скрывать правду, никто ничего не узнает, но ты ошибаешься, – сказал Югава. – Десятого марта один человек пропал без вести. Ни в чем не повинный человек. Если его личность будет установлена, останется только найти его родственников и провести анализ ДНК. После чего результаты анализа сопоставят с трупом, который, как считалось, принадлежал Тогаси.
– Я плохо понимаю, о чем ты говоришь, но… – улыбнулся Исигами, – не уверен, что у этого человека остались родственники. Даже если допустить, что есть еще какие-то способы, потребуется уйма времени и усилий, чтобы идентифицировать труп. К тому времени суд надо мной закончится. Разумеется, каким бы ни был приговор, я не собираюсь подавать апелляцию. Как только суд состоится, дело закроют. В деле об убийстве Синдзи Тогаси будет поставлена точка. Полиция уже не сможет ничего предпринять. Или же, – он посмотрел на Кусанаги, – наслушавшись твоих баек, полиция начнет новое расследование. Но для этого необходимо освободить меня из тюрьмы. А на каком основании? Что я не преступник? Но я преступник. Как быть с моим признанием?
Кусанаги потупил глаза. Все обстояло точно так, как говорил Исигами. Пока они не смогут доказать, что его признание является ложным, судебный процесс не остановить. Таков обычный порядок.
– Позволь мне лишь одно замечание, – сказал Югава.
Как бы говоря «Ну что еще тебе надо!», Исигами раздраженно поднял на него глаза.
– Мне очень жаль, что этот мозг, этот замечательный мозг был использован в таких негодных целях. Я навеки потерял человека, с которым мог соперничать и на которого мог равняться, второго такого в мире не существует.
Исигами сжал губы и прищурился. Как будто что-то сдерживал внутри себя.
Затем он вновь взглянул на Кусанаги:
– Кажется, наш разговор окончен. Может, хватит?
Кусанаги посмотрел на Югаву. Тот молча кивнул.
– Ну, идемте, – сказал Кусанаги и открыл дверь. Первым вышел Исигами, за ним Югава.
Кусанаги уже собирался, оставив Югаву, проводить Исигами в тюремное отделение, как вдруг из-за угла коридора показался Гиситани. И не один. За ним шла женщина.
Ясуко Ханаока.
– В чем дело? – спросил Кусанаги.
– Видите ли… эта женщина позвонила нам и сказала, что хочет во всем сознаться, и вот, только что… Это ужасно…
– Ты был с ней один?
– Нет, с начальником бригады.
Кусанаги взглянул на Исигами. Его лицо посерело. Глаза не отрываясь смотрели на Ясуко.
– Зачем – здесь? – пробормотал он.
Неподвижное лицо Ясуко в один миг точно оттаяло. Глаза наполнились слезами. Она сделала шаг к Исигами и вдруг упала перед ним на колени:
