Вошел новый посетитель. Сугимура ненадолго переключилась на него.
– Вы сказали, что часто перезваниваетесь с Ясуко. Когда вы в последний раз с ней говорили?
– Думаю, в тот день, когда в новостях сообщили о смерти Тогаси. Удивившись, я позвонила ей. Я уже рассказывала об этом вашему предшественнику.
– Какова была ее реакция?
– Ничего особенного. Она сказала, что к ней уже приходили полицейские.
Кусанаги не стал уточнять, что одним из этих полицейских был он.
– Вы сказали ей, что Тогаси заходил сюда и расспрашивал, где она живет?
– Нет. Зачем? Я не хотела тревожить ее понапрасну.
Выходит, Ясуко не могла знать, что Тогаси ее разыскивает. Короче, она не могла предвидеть, что он придет к ней, и следовательно, не могла заранее обдумать план его убийства.
– По правде сказать, я чуть не проговорилась, но она в тот момент так весело болтала о том о сем, что я не решилась…
– В тот момент? – Кусанаги уцепился за слова Сугимуры. – Когда это было? Неужели после всего, что произошло?
– Нет, извините. Это было раньше. Дня через три-четыре после того, как Тогаси у нас появился. Она позвонила в мое отсутствие и оставила сообщение, я ей перезвонила.
– Когда же это было?
– Когда? – Сугимура достала из кармана мобильный телефон. Кусанаги решил, что она хочет свериться со списком входящих звонков, но Сугимура вызвала на дисплей календарь. Взглянув на него, она подняла глаза:
– Десятого марта.
– Что? Десятого марта?! – воскликнул Кусанаги, переглянувшись с Гиситани. – Вы уверены?
– Да, именно так.
Десятое марта – день, когда, как считается, был убит Тогаси.
– В какое время?
– Я позвонила, вернувшись домой с работы, так что, думаю, около часа ночи. Она звонила около полуночи, я еще была на работе.
– Как долго вы разговаривали?
– Думаю, с полчаса. Как обычно.
– Итак, вы позвонили ей. На мобильный?
– Нет, не на мобильный. На домашний телефон.
– Может быть, я излишне придираюсь к словам, но это значит, что вы звонили не десятого, а в час ночи одиннадцатого.
– Вы правы. Если быть точным.
– Вы сказали, что госпожа Ханаока оставила сообщение. Не могли бы вспомнить, что именно она сказала?
– Вроде того, что у нее есть ко мне дело, не могу ли я позвонить ей, когда вернусь с работы.
– И в чем заключалось это дело?
– Ничего важного. Она спросила адрес мануального терапевта, у которого я лечилась от ревматизма.
– Мануальный терапевт?.. Раньше случалось, чтобы она звонила по таким пустякам?
– Наши женские дела, вы знаете, это всегда в сущности пустяки. Только повод, чтобы поболтать. В этом смысле я ничем от нее не отличаюсь.
– А то, что вы говорили за полночь, тоже в порядке вещей?
– Обычное дело. Такая у меня работа – ночью только и есть время поболтать. Вообще-то я предпочитаю звонить в выходной, но раз уж она сама позвонила…
Кусанаги понимающе кивнул. Однако его не покидало чувство неудовлетворенности. Выйдя из бара и направляясь к станции метро, он продолжал обдумывать услышанное. Его смутили последние слова Сугимуры. Десятого марта, ночью, Ясуко звонит по телефону. Более того, по своему домашнему. Короче говоря, в тот момент она была дома…
В следственном штабе как-то само собой возобладало мнение, что убийство произошло десятого марта после одиннадцати вечера. Эта версия, разумеется, основывалась на том, что убийцей была Ясуко Ханаока. Даже если посещение караоке-бокса – подлинный факт, она вполне могла совершить преступление и позже.
Однако никто не был горячим сторонником этой версии. Ведь если предположить, что, выйдя из караоке-бокса, Ясуко сразу же направилась к месту преступления, на дамбу, она могла прибыть туда около полуночи. Тогда после убийства, если, конечно, допустить, что его совершила она, ей не на чем было бы добраться до дому. Преступник, если он в здравом уме, не станет ловить такси, чтобы не оставлять улик. К тому же в таком безлюдном месте такси практически не поймаешь.
Кроме того, надо учитывать время, когда был украден этот проклятый велосипед. Кража произошла не позже десяти часов вечера. До этого времени Ясуко должна была успеть побывать на станции Синодзаки, и
