Акции находятся в том рюкзачке, — он указал на «Робина». — А доверенность на владение этими акциями — у представителя юридической фирмы. Вопрос надо решать.
Пересуды смолкли, как по мановению волшебной палочки.
— А чего тут решать? — в наступившей тишине прозвучал голос Петюна. — Отобрать и поделить. Базара нет. По справедливости. Можно и по-братски, но я не настаиваю…
— Отбери, — Паша посмотрел сначала на Семена с автоматом, а потом на «Родин Гуда» с зажигалкой. — Ты первый и попробуй. Кто следующий?
— Пуля или очищающий огонь? — подхватил Дима. — Смерть не страшна, верьте мне, люди! Человечество за всю историю своей интеллектуальной деятельности смогло придумать лишь две альтернативы. Или загробный мир ЕСТЬ — у каждого по вере его. Или загробного мира — НЕТ, но это чисто для «продвинутых». Чего ж тогда нам бояться? Если есть — попользуемся. Если нет — так и спросу нет.
— Угораздило меня влюбиться в шиза, — себе под нос пробормотала Джессика.
— Господа, кто первым попытается отобрать рюкзачок? — провозгласил Дима. — Решайтесь. Победителю я предлагаю взамен два обыкновенных рюкзачка. Или три. Или десять рюкзачков? — Дима вел себя как шоумен, рекламирующий стиральный порошок или подгузники. — Кто — первый?..
Петюн не захотел быть первым.
— Встречаются два кореша, — сообщил некстати и громко «Родин Гуд», и присутствующие вынуждены были внимать его словам. — Ну как, ничего девочка, которую ты вчера «снял», спрашивает один. Просто шок, я у нее был первый. Неужели? Первый, кому она отказала.
Никто не засмеялся.
— Полагаю, как представитель юридической фирмы с солидной репутацией, вы поможете нам разрулить ситуацию? — обратился Паша-мореход к Сурку.
— Вот — нотариально заверенная доверенность на распоряжение пакетом акций… — тот достал из папки документ. — Согласно ей…
— У нас Пигва есть, он любую доверенность нарисует за пол минуты, — перебил Дима. — А если акций нет, то грош цена этой доверенности. На что доверенность-то окажется? На прах и пепел?
«Робин Гуд» одобряюще кивнул, мол, знай наших!
Присутствующие на этот кивок не обратили внимания, так как взгляды были прикованы к зажигалке в его руках. Запах бензина заполнял пространство. Казалось, сейчас все вокруг вспыхнет и без искры…
— Как вообще сюда попал этот прощелыга? — возмутилась женщина в боа.
— Я по приглашению! — возразил «Робин Гуд». — Дима, покажи им наше приглашение на два лица! А то я все акции сожгу, я такой!
— Как это — сожгу?! — возмутился из толпы Петюн. — Не люблю, когда кино хреново кончается. Мне счастливый конец давай, а то я против всех голосовать начну.
— Так кто же хозяин акций? — спросил Мореход.
— Я думал, вы сами знаете, — удивленно уставился на него юрист, похожий на сурка. — Трупин был лишен права представлять законные интересы владельца прежде, чем попытался продать акции, и, соответственно, все сделки от его имени являются недействительными. В том смысле, что сейчас акции принадлежат прежнему владельцу.
— Какому владельцу?
— Нашему клиенту, — подтвердил Сурок. — Я представляю его интересы. Нашим клиентом является данный господин.
— Какой господин? — нервно уточнил Паша.
— Назовите его фамилию? — потребовал Ренат.
Тишина образовалась такая, что стало слышно, как маленькая муха дрозофилла пытается пробиться сквозь закаленное стекло иллюминатора.
Дрозофилла это не фамилия, это характер.
Юрист лишь молча ткнул пальцем в направлении… «Робин Гуда».
— Он?! — Конечно. Я… Я полагал, вы все в курсе… Меня предупреждали, что клиент отличается оригинальностью, и я посчитал, что происходящее здесь — всего лишь шутка. О-о! — юрист схватился за голову, — Хотите сказать, что пахнет настоящим бензином?!
— Этот бродяга — владелец акций? — переспросил Паша.
— И еще двух танкеров, авиакомпании, казино в Москве, строительной фирмы, банка на Антильских островах и так, по мелочи, всего на*** миллионов.
— На*** миллионов! — воскликнула дама с почившим в бозе зверьком на плечах. — Познакомьте меня с ним, познакомьте тотчас!
— Да он просто псих! — возмутился Паша.
— Мы не водительская комиссия, — юрист вдруг оказался способен на шутку, — нашим клиентам справку из диспансера предоставлять не надо.
Началось что-то невообразимое. Люди восклицали, мужчины вытягивали шеи из тесных воротничков, а женщины интересовались исподтишка, как будто прикрывая рот веером, если бы он у них имелся.
Сурок-юрист лишь продолжал молча указывать на «Робин Гуда».
— Законный владелец — он, — наконец подвел окончательный итог представитель юридической фирмы. — И я здесь нахожусь по его поручению. Теперь, когда предыдущие сделки дезавуированы, и акции вернулись законному владельцу…
— Наверняка где-то в холодильнике еще осталась белужья икра… — задумчиво пробормотал Паша- мореход.
ВОЛНЫ С ПЕРЕХЛЕСТОМ
— Как замечательно все кончилось! — Семен откусил от сосиски, политой кетчупом. — Мы — живы. Нас больше не преследуют… Это просто замечательно. Осталось только раздобыть немного денег, чтобы вернуться домой…
— Домой? — переспросил Ренат. — Мне, лично, возвращаться некуда. Мне вообще — дальше некуда. Фирма разорена, я все активы передал Трупину, а на счету — ни цента, ни даже копейки… Джипа — и того нет. Я надеялся продать тачку, а на вырученные деньги приобрести домик с видом на море. И сидеть на рассохшейся скамейке, наблюдая, как чье-то судно с ветром борется у мыса.
«Понт шумит за черной изгородью пиний, — процитировал он. — Дрозд щебечет в шевелюре кипариса… Если выпало в Империи родиться, лучше жить в глухой провинции у моря…» Блин, Митрич, ты рассказывал, на кладбище бомжи живут? Не мог бы за меня словечко замолвить, чтобы в коллектив взяли? Я бы научился собирать бутылки из-под пива. Вонючий был бы, пил напропалую и спал в теплых подъездах зимой и холодных склепах в зной…
— И писался во сне…
— Протекаю, говоришь? Но где же лужа? — как справедливо заметил Иосиф Бродский, хоть и еврей. — Чтобы лужу оставлял я, не бывало…
Они сидели на железнодорожном вокзале, куда их привезли. У Семена под брюками все еще оставались больничные кальсоны. После того, как все внимание сконцентрировалось на «Робин Гуде», тот, передавая представителю юридической фирмы, являющемуся поверенным в его делах, рюкзачок, набитый гипотетическими миллионами, пояснил:
— Эти люди мне помогали, — поочередно указав на всех троих друзей. — Только благодаря им, и я, и все документы… — слово документы он произнес точь в точь как юрист, — прибыли на место назначения. Прежде чем начнется наше собрание… Паша, — обратился он к Мореходу. — Не в службу, а в дружбу, ты там распорядись насчет чая… И чтобы волосок с их голов не упал, — добавил он и снова показал на троицу.
Подошел один из охранников. На катере их довезли до берега…
Последнее, что видел Дима, выходя из музыкального салона, где все собрались, так это Джессику.
