Эванс взял его и посмотрел на Дженифер с таким видом, точно она обманула его в лучших ожиданиях.
— Этот график говорит о многом, — поспешила объяснить она. — За последние сто семьдесят четыре года изменений средних температур в Уэст-Пойнт не наблюдалось. Так, в 1826 году средняя температура составляла 51 градус по Фаренгейту. И ровно столько же, 51 градус, в 2000 году.
— Но это всего лишь один набор данных, — быстро нашелся Эванс. — Один из многих: один из сотни, тысячи.
— Хотите тем самым сказать, что другие графики будут отражать другие тенденции?
— Просто уверен в этом. Особенно если использовать полный набор данных, начиная с 1826 года.
— Знаете, вы правы, — сказала Дженифер. — Другие графики показывают совсем другие тенденции.
Эванс, страшно довольный собой, откинулся на спинку стула. И скрестил руки на груди.
— Нью-Йорк-Сити, повышение на 5 градусов Фаренгейта за сто семьдесят восемь лет. Олбани, понижение на 0,5 градуса Фаренгейта за сто восемьдесят лет.
Эванс пожал плечами:
— Я же сказал, изменения носят сугубо локальный характер.
— А лично мне вот что интересно, — заметила Дженифер. — Как эти локальные вариации вписываются в теорию глобального потепления? Насколько я понимаю, глобальное потепление вызвано так называемым парниковым эффектом, увеличением содержания двуокиси углерода в земной атмосфере. Там тепло удерживается, наличие атмосферы не позволяет газам просачиваться в космическое пространство. Вы с этим согласны?
— Да, — ответил Эванс, благодарный Дженифер за то, что ему самому не пришлось пускаться в эти объяснения.
— Тогда, согласно этой теории, сама атмосфера тоже нагревается, как это происходит в парнике, верно? — спросила Дженифер.
— Да.
— И этот парниковый эффект оказывает влияние на всю планету.
— Да.
— И мы знаем, что двуокись углерода, газ, о котором идет речь… уровень его содержания значительно повысился, причем наблюдается это по всему миру. — Дженифер достала еще один график. (Южный полюс, Мауна-Лоа: С. Д. Килинг, Т. П. Уорф и Исследовательская группа содержания двуокиси углерода при Институте океанографии имени Скриппса (ИОС), Калифорнийский университет. ЛА Джолла, штат Калифорния 92093. США; Сейшеллы; Томас Дж. Конвей, Питер Танc, Ли С. Уотермен, Национальное управление океанических и атмосферных исследований, Лаборатория по мониторингу климата, 325 Бродвей, Боулдер, Колорадо 80303.)
— Да…
— Подобный эффект наблюдается по всему миру. Поэтому мы и говорим: глобальное потепление.
— Именно…
— Но Нью-Йорк и Олбани разделяют всего сто сорок миль. Из одного города до другого на автомобиле можно добраться за три часа. И там уровни содержания углекислого газа идентичны. Однако в Нью-Йорке наблюдается потепление, а в Олбани, напротив, пусть незначительное, но похолодание. Может ли это служить свидетельством глобального потепления?
— Погода носит локальный характер, — сказал Эванс. — В одних местах холоднее или теплее, чем в других. Так было и будет всегда.
— Но мы говорим о климате, а не о погоде. Климат — это та же погода, только за долгий промежуток времени.
— Да…
— А потому я бы согласилась с вами, если бы в обоих этих местах отмечалось потепление, пусть даже в разной степени. Но здесь этого не наблюдается. А в Уэст-Пойнт, вы сами только что убедились в этом… в Уэст-Пойнт, который находится где-то посередине между Нью-Йорком и Олбани, никаких изменений.
— Думаю, что теории глобального потепления в целом никак не противоречит тот факт, что в отдельных местах стало холоднее.
— Вот как? Это почему же?
— Кажется, я даже где-то об этом читал.
— Вся атмосфера Земли нагревается, и вследствие этого в ряде мест становится холодней?
— Да, думаю, именно так.
— Но если вдуматься хорошенько, разве это не абсурд?
— Нет, ничуть, — ответил Эванс. — Сами знаете, климат — система сложная.
— Что это значит, не понимаю?
— Сложная — значит, сложная. И далеко не всегда ведет себя предсказуемо.
— Да, что верно, то верно, — заметила Дженифер. — Однако вернемся к Нью-Йорку и Олбани. Тот факт, что эти два города расположены так близко один от другого, однако изменения температур в них носят разный характер, может смутить жюри присяжных. Заставить их усомниться в том, что мы измеряем именно глобальное потепление, а не нечто другое. За последние сто восемьдесят пять лет население Нью-Йорка выросло до восьми миллионов, в то время как в Олбани рост этот неизмеримо меньше, согласны?
— Да, — кивнул Эванс.
— И мы знаем, что именно благодаря урбанистическому тепловому эффекту в городах теплее, чем в окружающей их сельской местности, так?
— Да.
— И этот урбанистический эффект носит локальный характер, никак не связанный с глобальным потеплением?
— Разумеется…
— Тогда скажите мне вот что. Можно ли с уверенностью утверждать, что резкий рост температур в Нью-Йорке вызван именно глобальным потеплением, а не выделением избыточного тепла от тротуаров, мостовых и небоскребов?
— Ну, — задумчиво протянул Эванс, — этого я не скажу. Просто не знаю. Но полагаю, что ответ на этот вопрос существует.
— От того, что города, подобные Нью-Йорку, становятся больше и теплей, они-то и поднимают среднюю глобальную температуру, так получается?
— Полагаю, что так.
— В этом случае, если города продолжат расти и заполонят весь мир, мы станем свидетелями глобального потепления на всей планете просто благодаря урбанизации? И всякие там атмосферные парниковые эффекты тут совсем ни при чем, верно?
