выломал дверь. Политик выскочил в окно, благодаря Бога за то, что комната его расположена на первом этаже. Кабинет только что заново обставили и со вкусом отделали. На нем-то Бенни и выместил весь свой гнев. Когда подоспела полиция, из кабинета еще доносился треск дерева и звон стекла.
Никто из полицейских не хотел арестовывать Бенни – к чему это могло привести, знали все. У блюстителей порядка были с собой две натасканные немецкие овчарки, и по мегафону Бенни предупредили, что, если он сам по-хорошему не выйдет из помещения, на него натравят собак. После непродолжительного затишья в кабинете вновь раздался грохот. Тогда в комнату загнали собак. Через полминуты их трупы с переломанными шеями вылетели в окно.
Бенни повезло – судья не был особым любителем животных и не относился к числу почитателей недавно победившего на выборах политика. Бенни получил только три месяца.
Последнее его столкновение с законом произошло около шести месяцев назад. Он тогда временно работал вышибалой в одном из баров на Прямой улице Валетты. На эту улицу, известную своими притонами, всегда стекались моряки с кораблей, которые заходили на остров. Однако после закрытия британской военно-морской базы здесь настали трудные времена. Работало лишь несколько баров, да и те облюбовали немногочисленные, но хорошо организованные банды мальтийских преступников. Как-то ночью Бенни, выполняя свои прямые обязанности вышибалы, надолго отправил пару разбуянившихся клиентов из их числа в больницу и таким образом нажил себе опасных врагов.
Тот же самый судья на этот раз приговорил его к году тюремного заключения с шестимесячным испытательным сроком. Если в течение этого времени на него не поступит никаких жалоб, приговор будет отменен. Чтобы не искушать судьбу, Бенни уехал на Гоцо, решив переждать там полгода.
Он часто наведывался в «Глиниглз» и несколько раз выпивал с Кризи. Местные жители относились к нему с симпатией. Держался он со всеми дружелюбно, любому был готов помочь – вытащить лодку на берег, покрасить дом или припугнуть не в меру надоедливого туриста.
Кризи он нравился. Как-то раз Бенни пришел в бар с девушкой – нетвердо стоявшей на ногах туристкой с обесцвеченными перекисью волосами. Она дважды нарочно опрокинула стакан Кризи, причем второй раз это случилось, когда Бенни отлучился в туалет. Кризи сказал ей что-то резкое.
– Я это сделала случайно, – с вызовом ответила она, – и нечего здесь на меня цыкать.
Когда Бенни вернулся, она пожаловалась ему, что Кризи ее оскорбил.
В баре стало очень тихо.
– Ей ужасно хочется столкнуть нас лбами, – сказал Кризи и объяснил, что произошло.
Бенни кивнул, взглянул на Тони, и на стойке перед Кризи тут же появились два полных стакана.
– Ты что же, испугался его? – с издевкой спросила девица.
– Нет. И он меня не боится. А теперь – или заткнись, или вали отсюда.
С тех пор Кризи проникся к нему уважением и теперь хотел понять, о чем толкуют мужчины в баре.
Оказалось, что через несколько дней испытательный срок Бенни подходит к концу. Если до его завершения он снова ввяжется в какую-нибудь неприятную историю, ему придется провести еще целый год в тюрьме. Такой исход дела пришелся бы очень по душе некоторым его врагам на Мальте. На Кануже, отплывая на пароме от причала в Чиркевве, Виктор заметил двоих недругов Бенни. Они стояли в очереди на предыдущий рейс. Виктор так расставил машины, чтобы те двое не смогли попасть на паром.
Но теперь они были в очереди первыми и не въехать на паром не могли никак. Мужчины в баре решали, что следует предпринять, чтобы не допустить столкновения. Они знали, что Бенни выпивал в Марсалфорне, но просто пойти туда и попросить его держаться подальше от бандитов значило обидеть его, задеть его чувство собственного достоинства. Заявлять в полицию, что назревает потасовка, не имело никакого смысла. Ведь враги Бенни во что бы то ни стало хотели бы спровоцировать драку, а время для этого они могли выбрать любое. Навязать же драку Бенни было легче легкого.
Пока все обсуждали разные варианты, Кризи молчал, размышляя, как правильнее поступить. С одной стороны, ему не хотелось ввязываться в передряги – в чужие разборки он не лез никогда. Отношения Бенни с бандитами его не касались. Но он жил бок о бок с этими людьми уже полтора месяца, они приняли его, он стал для них своим. Все относились к нему с уважением и по-доброму. Значит, их проблемы не могли его не трогать. Кроме того, Бенни ему нравился чисто по-человечески.
Поэтому, когда Виктор взглянул на часы и сказал, что пора отплывать на Мальту, Кризи попросил Тони, чтобы кто-нибудь подкинул Надю домой.
– Я хочу с Виктором на пароме прокатиться, свежим воздухом подышать.
Когда «Мелиталэнд» подходил к причалу Чиркеввы, он стоял рядом с Виктором у штурвала.
– Вон их машина, – указал Виктор, – самая первая в очереди.
Это был большой, видавший виды красный «додж» с белой крышей и кучей хромированных прибамбасов. Внимание Кризи привлекла фигурка жеребца с поднятой вверх мордой, явно выполнявшая функцию талисмана.
– У этих парней все тачки такими цацками утыканы, – сказал Виктор. – Будь с ними осторожен, Уомо. Они на все способны.
Кризи кивнул.
– Ты когда обратно отплываешь?
– Через полчаса.
Кризи открыл дверь рубки.
– Если меня через полчаса не будет, не жди. Значит, я вернусь со следующим рейсом.
Автомобили начали съезжать с парома на пристань. Виктор наблюдал за Кризи, который, улучив подходящий момент, быстро спустился с парома. Неторопливой походкой он подошел к очереди. Проходя мимо «доджа», он внезапно остановился, быстрым рывком распахнул заднюю дверь, забрался внутрь и тут же захлопнул дверцу за собой.
Машина закачалась на мягких амортизаторах. С высоты рубки Виктор не мог видеть, что происходит в «додже». Через какое-то время качка прекратилась. Виктор услышал, как завелся двигатель машины, и она очень медленно развернулась и стала удаляться от причала. Вскоре «додж» исчез за поворотом.
Через полчаса все машины, ожидавшие в очереди, заехали на паром. Члены команды смотрели на капитанский мостик, ожидая приказ отдать концы.
– Подождите, – крикнул Виктор.
Немного спустя он увидел, что «додж» возвращается. Машина подъехала к сходням. Кризи вышел из нее и поднялся на паром. «Додж» снова развернулся и направился в сторону Валетты.
– Что произошло? – с нетерпением спросил Виктор, как только Кризи появился в рулевой рубке.
– Они решили, что этим летом на Гоцо им ездить не надо.
– Ты в курсе всего, что происходит на островах, знаешь про каждую мелочь? – спросил Кризи.
Джордж кивнул.
– Кстати, удовлетвори, пожалуйста, мое любопытство – что ты сделал с этими парнями?
– Мы просто побеседовали с ними по душам. – Кризи попытался сменить тему разговора. – Когда ты назначил ближайшие занятия?
Джордж усмехнулся.
– На следующей неделе в то же время. Беседа ваша, должно быть, прошла в такой теплой и дружественной обстановке, что те двое парней три дня носа из дому потом не высовывали.
– Наверное, работали над собой, – пробурчал Кризи. Потом, обернувшись к одному из ухмылявшихся солдат, спросил: – Грацио, ты готов ехать?
«Лэндровер» Пола был в ремонте. Утром Кризи подвезли от парома до Валетты, а Грацио пообещал подкинуть его обратно в Чиркевву после окончания учений.
Когда они ехали вдоль берега по открытой всем ветрам дороге, Грацио попытался разговорить Кризи, но скоро понял, что все его попытки обречены на провал.
Кризи пребывал в задумчивости. Он размышлял о предстоявшем отъезде. Через две недели, решил он, подготовка будет закончена. Мысль об отъезде вызывала в нем двойственные чувства. С одной стороны, теперь, когда он почти полностью восстановил силы, ему не терпелось побыстрее взяться за дело. Он был уже почти готов и уже множество раз тщательно отрабатывал в уме весь ход операции. Его мысли опережали тело, а сам он ждал, пока возможности их сравняются. Это должно было произойти примерно
