— Великолепная идея!
Они вернулись в дом, и Чарлз осторожно взглянул на Маргерит. После последней встречи в их отношениях возникла напряженность, от которой было нелегко избавиться. Он следил за каждым ее движением, соблазнительным покачиванием бедер, улыбкой, за тем, как она грациозным движением наполняла бокалы. Он также заметил, что она избегает Ренни, не сводившего холодных зеленых глаз с ее изящной фигуры.
— А что вы делали так поздно на дороге, Ник? — спросила она, раздавая всем бокалы.
— Я ездил к другу, на обратном пути встретил Чарлза, и мы решили заглянуть к вам, чтобы переждать грозу. Хорошо бы закончить вечер за карточной игрой. Вы не будете возражать, если мы сыграем? Вы можете идти к себе, если хотите. Мы с Чарлзом возьмем на себя обязанности хозяйки.
Она кивнула и села у окна рядом с Прюнеллой, которая достала пяльцы, чтобы заняться вышиванием.
— Хорошо, но я посижу немного с вами. — Она бросила взгляд на Ренни, и Чарлз заметил в ее взгляде страх и отвращение.
— Вы останетесь на партию-другую? — обратился Ник к капитану.
— Мне карты нравятся больше, чем сплетни за кружкой эля в таверне. Но все же мне бы хотелось поговорить о здешних людях, узнать, что вы думаете о чужаках, шастающих по лесу. Мы ищем шпиона, и есть еще один подлый грабитель, которого мне хотелось бы поймать. Полуночный разбойник.
Маргерит чуть слышно ахнула, и Чарлз заметил нежный румянец, появившийся на ее щеках, и с трудом удержался от смеха.
— Я слышал, он опять недавно развлекался. На прошлой неделе он напал на лорда Элтон-Фокса, который ехал в Лондон. Разбойник носит белые перчатки, это его отличительный знак.
— Уверен, что он не читал стихов этому надутому старому козлу, — с усмешкой заметил Ник. — Элтон- Фокс не разорится, если у него станет на пару кошельков меньше.
Эмерсон пристально посмотрел на Ника, который задумчиво водил пальцем по донышку бокала.
— Хм… все равно это нарушение закона. Думаю, вы не должны относиться к этому как к шутке, Ник.
Ник положил ногу на ногу.
— Вы правы, но согласитесь, он тщательно выбирает свои жертвы.
— Это так. Но когда его повесят, ручаюсь, святой Петр неласково встретит его, если он приблизится к небесным вратам. Он укажет ему совсем другую дорогу.
Ник рассмеялся.
— Интересно, пустили ли в святые врата Робин Гуда? Ведь он народный герой, отбирал у богатых, отдавал бедным.
Эмерсон усмехнулся.
— Вы забыли одну деталь, Ник: едва ли Полуночный разбойник делится своим богатством. Уверен, он набивает свои карманы, а не раздает милостыню.
— Вероятно, вы правы, — пожал плечами Ник. Он отхлебнул бренди и вопросительно посмотрел на Маргерит. — Где у вас карты? Нам бы подошла новая колода, поскольку среди нас есть офицер. — Он подмигнул Эмерсону, который в ответ на шутку лишь покачал головой.
— По-моему, карты в кабинете. — Она встала, но Чарлз преградил ей дорогу.
— Я принесу. Не надо ухаживать за нами, словно мы короли.
Она с притворным удивлением подняла брови:
— А разве нет? Дамы созданы, чтобы служить джентльменам, удовлетворять все их капризы. Или ты не согласен?
Чарлз засмеялся и пошел следом за ней.
— Я всегда думал, что наоборот. Джентльмен — грязь под атласными туфельками дамы. — В подтверждение своих слов он низко поклонился и распахнул перед ней дверь. — Он обязан открывать перед дамой дверь, бросать в лужи плащи и убивать драконов. Еще существует ухаживание с цветами и любовными посланиями, прекрасные бриллианты и обещания несметных богатств.
— Я бы не отказалась от богатства, — вздохнула она. — Честно говоря, я была бы рада его получить.
Эти слова укололи Чарлза.
— Этого я не могу тебе дать, но я могу усладить твой слух прекрасными стихами и убить дракона или даже двух. — Он прикоснулся к своей шпаге.
— Мне этого не нужно, я могу читать Б.К. Роуза в любое время, а драконы давно вымерли. — Она кокетливо улыбнулась и выдвинула ящик стола, где лежали карты. — Между прочим, в лице Б.К. Роуза ты имеешь настоящего соперника.
— Значит, мои слабые попытки поухаживать не получили теплого приема?
Она покраснела.
— Может быть, мое каменное сердце не устоит перед цветистым комплиментом, но сомневаюсь, что услышу его от тебя.
Он подошел к ней.
— Ты не даешь мне шанса показать, что я готов для тебя сделать.
Она глубоко вздохнула, и он перевел взгляд на ее грудь, прикрытую кружевной косынкой, прикрепленной к лифу камеей. Чего бы он не сделал ради того, чтобы отстегнуть брошь и обнажить ее нежную кожу! Чего бы он не отдал ради того, чтобы прижать ее к столу, поцелуями заглушить ее протесты, поднять юбку и насладиться сокровищами, которые она так старательно прячет от него! Видит Бог, он сгорает от страсти. Кровь снова закипела в его жилах.
— Твоя настойчивость меня отталкивает, — нахмурилась она, взяв карты и заставляя его отступить.
— Можешь называть меня упрямцем.
Она повернулась к нему, и его сердце дрогнуло от радости, когда он увидел веселый блеск в ее глазах.
— Лучше я назову тебя глупцом, который не понимает, когда ему надо быть сдержанным и загадочным, чтобы вызвать к себе интерес.
Он скрестил на груди руки и в упор смотрел на нее, не давая отвести взгляд.
— О, так тебе нужен таинственный незнакомец? И он быстрее найдет путь к твоему сердцу, чем я?
— Возможно, — лукаво улыбнулась она. — Если он поразит мое воображение. — Она склонила голову набок, и Чарлзу захотелось поцеловать эти насмешливо улыбающиеся губы.
— Ты называешь меня глупцом, но разве сама ты разумна, когда говоришь, что незнакомец может предложить тебе больше, чем я?
— Незнакомец не стал бы приставать ко мне так, как ты. — Она, задев его пышными юбками, направилась к двери.
В два прыжка он оказался перед Маргерит, загораживая ей дорогу.
— Незнакомец скорее всего не стал бы слушать просьбы не покушаться на твою добродетель. Он сразу овладел бы тобой, а все вопросы оставил на потом.
— Полагаю, мне придется рискнуть и попытаться сделать незнакомца своим другом. А теперь, пожалуйста, пропусти меня. — Она направилась к двери, но он преградил ей дорогу.
— Ты хочешь бесстыдно флиртовать с Ником, или тебя интересует капитан Эмерсон? Он сильный и надежный человек, и к тому же наверняка опытный любовник.
Он поднес к губам ее руку, надеясь, что она позволит ее поцеловать, прижать к себе, но в ее глазах сверкнул гнев. Прежде чем он успел отпустить ее руку, хотя ему этого очень не хотелось, она ударила его по щеке.
— Раз уж слова на тебя не действуют, — проговорила она. Грудь ее вздымалась от возмущения.
Признавая свое поражение, он пожал плечами и отступил на шаг.
— Я не могу вышвырнуть тебя из дома, ибо не хочу, чтобы мои гости догадались о моем унижении, но знай, я бы с удовольствием это сделала, ведь ты не уйдешь по доброй воле. — Она оттолкнула его и решительным шагом вышла в коридор.
