— Чарлз, как ты можешь предлагать такое? Они могут ошибиться. — С торжествующей улыбкой Маргерит вытащила из-под диска записку. — Видишь? Здесь говорится: «Идите до места, где вода смеется. Перейдите на другую сторону, статуя улыбнется вам. Гном даст ответ, который вы ищете».
— Это, должно быть, фонтан посередине лабиринта, — предположил Чарлз. — Там несколько статуй, и одна из них, наверное, гном. Пойдем.
Маргерит не тронулась с места, она задумчиво покусывала кончик записки.
— Разве в фонтане вода смеется?
— Нет, хохочет, — с сарказмом ответил он. — А точнее, воет. Она скривилась.
— Зачем такая ирония? Я знаю это место. Луиза имеет в виду место на реке, где течение раздваивается и вода перекатывается — смеется — через камни. Там островок, мост и статуи. Мало кто знает это место, но однажды Луиза показала его мне.
Боже, ее глаза сияют как драгоценные камни, а губы яркие, как клубника, и такие же сладкие. Он взял ее за руку.
— Давай найдем это чертово сокровище, и поскорее. Маргерит рассмеялась, и они побежали к реке.
— Я вижу, тебе доставляет удовольствие эта бесхитростная игра.
Она удовлетворенно вздохнула и поправила шляпку.
— Мне нравятся загадки и тайны.
— Вроде Полуночного разбойника? Он привлекал тебя своей таинственностью?
— Он помогал мне забыть о моем тяжелом положении. Он вдохнул в меня жизнь, я жила — пока не узнала об обмане, твоем проклятом обмане!
Островок лежал в излучине реки, разделявшейся на три потока.
— Мне кажется, река не смеется, перекатываясь через камни, а бормочет, — сказал Чарлз.
— Ну имей же хоть немного воображения! — возмутилась Маргерит. — Я иду на остров.
Она прошла, держась за перила, по узенькому мостику. Чарлз последовал за ней и сел на скамью. Маргерит принялась осматривать бронзовые статуи Пана, фавна, оленя, эльфа, совы и смеющегося Купидона. Чарлз от нечего делать стал сочинять историю.
— Маргерит смеялась, глядя, как вода перекатывается через камни, над нелепым понятием «любовь». От ядовитых насмешек над любовью вода позеленела — или это была зависть? Она не имела никого, ничего, кроме туманного представления о любви. Но туман есть туман. Она жаждала этого тумана, в то время как истинная любовь лежала у ее ног и оплакивала ее слепоту.
— Прекрати! — Маргерит подошла и встала перед ним, олицетворяя собой богиню гнева. — Как ты смеешь рассказывать мне такую оскорбительную чушь?
— Мне нравится, когда глаза у тебя темнеют от злости. — Он улыбнулся. — Мне нравится вызывать у тебя чувства, которые ты скрываешь под своим равнодушием, нравится задевать за больное. Мне нравится…
— Не желаю больше тебя слушать, Чарлз!
— В таком случае сделай так, чтобы я замолчал. — Он притянул ее к себе и посадил на колени. По тому, как она расслабилась, он понял, что она сдается, даже раньше, чем она обняла его.
— Не знаю, как по-другому заставить тебя не приставать ко мне. — Она поцеловала его, чуть коснувшись губ, затем прижалась к ним и начала страстно целовать.
Маргерит все утро сопротивлялась той силе, которая притягивала их друг к другу, надеясь, что это притяжение ослабеет и Чарлз опять станет старым другом ее детства. Но он оказался настойчив, его мужское обаяние волновало ее, его близость возбуждала. И если честно признаться, она любила его.
— Ты прекрасна, — прошептал он, и она сразу почувствовала себя прекрасной и желанной. Страсть огнем охватила ее тело. Боже, она жаждала этого с той самой ночи, когда он ушел от нее через окно.
— Нас могут увидеть, — прошептала она, когда он отнес ее за густой куст омелы на другом конце островка.
— Не беспокойся. Пусть опасность придаст остроту нашему приключению. — Он положил ее на землю, распустив шнуровку корсажа, обнажил грудь и начал нежно ласкать соски, пока они не стали твердыми, как речные камешки. — Дорогая, я ждал, мечтал об этом, как мальчишка, — восторженно шептал он, целуя ее груди.
Она застонала от наслаждения. Вдалеке послышались голоса и смех.
Глава 20
— Сюда идут!
Чарлз поцелуем закрыл ей рот и прижал ее руки к своей обнаженной груди.
— Пожалуйста, — молил он в ожидании ее ласк, — прошу тебя.
Ее глаза затуманились, а руки ласкали его тело, напряженное от переполнявшего его желания. Сгорая от нетерпения, он отбросил к талии ее юбки, проклиная все эти обручи и оборки.
— Чарлз, — застонала она, чувствуя горячее и мягкое, как бархат, прикосновение к самому потаенному центру ее чувственности.
Неожиданно ему показалось, что он неумел и неловок, но остановиться он уже не мог. Словно в тумане он проникал в ее горячую влажную сладостную плоть, и тело его содрогалось от наслаждения. Он целовал мягкую полную грудь, нежные шелковистые губы и никак не мог насытиться ее близостью.
Голоса приближались.
Он овладел ею, желая, чтобы она принадлежала только ему, и ради этого готов был пожертвовать жизнью. Восторженный крик чуть было не вырвался из ее груди, но он заглушил его, прижавшись к ее губам.
А шаги уже раздавались на мосту.
Маргерит замерла.
— Боже! Что, если они увидят нас? Я погибну.
— Лежи и не шевелись, — прошептал он. Восхитительное ощущение блаженства все еще не покидало его. Если повезет, никому не придет в голову заглядывать за кусты.
Вот так ему хотелось бы лежать каждую ночь: в ее объятиях и чтобы страсть соединяла их тела, а по утрам она открывала глаза и смотрела на него. Ее улыбка! Он жаждал ее улыбки, как голодный жаждет пищи. И сейчас она улыбалась ему загадочной шаловливой улыбкой.
В глазах Чарлза светилась нежность. Он был самым бесстыдным, дерзким, непредсказуемым, желанным… и Маргерит не хватало слов, чтобы описать его суть. Уклончивый, вызывающий, невыносимый, упрямый. Добрый, заботливый. Эротичный. Любовник, от одного прикосновения которого у нее перехватывало дыхание.
Кровь у нее еще бурлила от возбуждения, но ей хотелось большего, более глубокого удовлетворения, которое она уже когда-то испытала с ним.
— Где следующая подсказка? — раздался брюзгливый голос лорда Уилтерна. — Леди Вудвайн специально устроила так, чтобы нам было трудно найти сокровище.
— А я его нашел, — ласково прошептал Чарлз на ухо Маргерит.
— Надеюсь, оно оправдает наши труды, — проворчала жена лорда.
Маргерит с трудом удержалась, чтобы не хихикнуть, хотя до смерти боялась, что ее обнаружат в такой компрометирующей ситуации. Она затаила дыхание, когда гости стали топтаться вокруг статуй всего в пятидесяти футах от них.
— Который из них гном? — спросил кто-то.
— Думаю, вот эта зловещая фигура, — ответил звонкий женский голос. — Да! Вот она. «Много шагов и поворотов к середине, под сверкающей поверхностью, рука большой ценности. Сокровище ваше», — прочитала женщина. — Как понимать эти загадочные слова?
Чарлз с улыбкой взглянул на Маргерит, и она подумала, что ему не так уж трудно было найти свое сокровище. Кровь прилила к ее щекам. Она была в его власти, он сумел затронуть потаенные струны ее сердца, и она чувствовала себя беззащитной. Она боялась, что если соединит свою жизнь с ним, то неизбежно окажется в такой же тюрьме, в какую заключил ее Литгоу. Чарлз совсем не похож на Литгоу, но он тоже мужчина. Мужчины жаждут власти над всем, что имеют, включая жен и детей.
— Что означают, черт побери, эти «много шагов и поворотов»? — вслух размышлял лорд Уилтерн. —
