– Как вы сказали, все когда-то случается в первый раз. – Михаил дотронулся до ее руки. – Если вам неловко, я сам разденусь. Справлюсь как-нибудь.
– Я могу это сделать. – Одним быстрым движением Белл расстегнула оставшиеся пуговицы, распахнула полы рубашки и скользнула ладонями по его груди к плечам. Кожа у него была теплой и гладкой, а мышцы стальные.
Михаил приподнялся и сел, оказавшись всего в нескольких дюймах от нее. Белл дрожала от возбуждения, и грудь ее наливалась тяжестью.
Она почувствовала опасность.
Белл вскочила, сняла с него рубашку и помогла ему просунуть руки в рукава халата.
– Вы пока управляйтесь с брюками, а я приготовлю ужин. – Белл бросило в жар, и она как ошпаренная вылетела на кухню.
Сначала она занялась овсяной кашей, потом заварила березовый чай, приправив его снотворными травами. Белл впервые осталась наедине с мужчиной.
Сестры Фламбо берегли свою девственность, как и подобало дочерям герцога.
Михаил едва сдерживал смех. Он уже забыл, до чего робкими и стыдливыми бывают девственницы.
Завернувшись в халат и откинувшись на подушки, он наблюдал из гостиной за девушкой. Они будут ужинать вдвоем, как простолюдины.
Подобного удовольствия Михаил никогда еще не испытывал. Так что бедность имела свои преимущества.
Перебросив через руку полотенце, Белл принесла на подносе миску с овсяной кашей, чашку березового чая и ложку и поставила поднос на стол.
– Сядьте повыше. Я буду вас кормить.
На лице его отразилось удивление. Но потом его губы тронула улыбка, и Белл охватил трепет.
– Что вы приготовили? – спросил Михаил.
– Овсяную кашу. Она легкая, но сытная. Как раз то, что вам нужно.
Белл села на край дивана и положила полотенце ему на колени. Затем зачерпнула из миски немного каши и поднесла ложку к его рту. Уж не сошла ли она с ума?
Ее пациент был само искушение. У нее перехватило дыхание, когда ложка скользнула между его губами.
Пока Белл кормила его, он не спускал с нее глаз, но Белл этого не замечала, так что очки с темными стеклами пришлись ему как нельзя кстати. Он видел, что девушка испытывает к нему влечение, но не осознает этого, и был безмерно счастлив.
Когда он съел кашу, Белл вложила ему в руки чашку с березовым чаем.
– Этот чай с травами поможет вам крепко уснуть.
Михаил отпил глоток и, расслабившись, откинулся на подушки.
– Расскажите мне о себе, принцесса.
Белл покраснела и кокетливо улыбнулась:
– А я думала, что я ангел.
– Вы и есть ангел, принцесса.
– Вы льстец, сэр. Закройте глаза, и я расскажу вам сказку.
Михаил весь обратился в слух. Его дочь мечтает о маме, которая рассказывала бы ей на ночь сказки.
– Вы знаете много сказок? – спросил он.
– Очень много, – ответила Белл. – И для детей, и для взрослых. Вам расскажу для взрослых.
– Вы будете отличной матерью, – сказал Михаил.
– Надеюсь. – Белл похлопала его по руке и стала рассказывать. – Давным-давно в одной заморской стране жила-была благородная семья: муж с женой, три сына и семеро дочерей. Родители обожали друг друга и очень любили своих детей. Габриэль, седьмая дочь, первые десять лет жизни была окружена любовью семьи. Ее холили и лелеяли. Няня души в ней не чаяла, даже соседи-фермеры любили ее, и она была у них желанной гостьей. Но пришла на их землю беда. Враги уничтожили всех, кто был с ними не согласен. Няня увела Габриэль в лес. Девочку одели в крестьянское платье и спрятали в сундук, фермер на своей телеге отвез их с няней к морю.
Английский корабль доставил няню и Габриэль в безопасное место. Так Габриэль ступила на английскую землю и начала новую жизнь…
– Эта сказка или быль? – спросил Михаил.
– Решайте сами.
– Что потом случилось с Габриэль? – спросил Михаил.
– Завтра расскажу, – пообещала Белл, беря у него из рук чашку. – А сейчас постарайтесь уснуть.
– А какую сказку вы рассказали бы ребенку?
– Мальчику или девочке?
Михаил улыбнулся:
– У вас, я смотрю, богатый выбор.
Белл отнесла поднос на кухню. Она не могла отделаться от ощущения, что мужчина наблюдает за ней, хотя знала, что он потерял зрение.
Прежде чем отправиться к себе, Белл захотелось еще раз взглянуть на мужчину. Он спал, слегка приоткрыв губы. Интересно, подумала она, каково это – почувствовать его губы на своих губах…
Только слепой может жениться на женщине со шрамом.
Права была няня Смадж, когда говорила, что чудеса случаются каждый день.
Страх накатывал на нее подобно волнам, захлестывающим берег.
Она знала, что ее преследователь где-то здесь. Прячется в ночи. Наблюдает. Выжидает.
Он любил охоту, особенно когда его жертва пребывала в страхе. Он закрыл на мгновение глаза, представив, как по груди у нее, в ложбинке, катится капля пота.
Проститутка сама предопределила свою судьбу, потребовав с него дополнительную плату за услуги, не оценив, что своим выбором он оказал ей честь.
Его мать права, все женщины – шлюхи, заслуживающие наказания за грехи.
Он опередил свою жертву, ее приближающиеся шаги усиливали предвкушение удовольствия.
Она пожалеет, что оскорбила его, потребовав с него дополнительные деньги.
Когда она приблизилась, он выступил из тени. Она резко остановилась, на ее лице отразился страх.
– Я опять хочу тебя.
– Вам придется снова заплатить, милорд.
Он полез в карман и дал ей две бумажки по одному фунту.
– Золотой соверен – твой, когда я окончу.
Она сложила банкноты, сунула их за лиф и с улыбкой последовала за ним. Там она опустилась перед ним на колени.
Схватив ее за волосы, он полоснул ее лезвием по горлу. Дождался, когда она испустит дух, окровавленным лезвием отхватил длинную прядь ее волос и вложил ей в ладонь золотой соверен.
– Наслаждайся своим совереном, – сказал он, сомкнув ее пальцы вокруг монеты.
Александр Боулд заплатил извозчику и вылез из экипажа в неприглядном квартале лондонского Ист-Энда. Еще одна легкая добыча для маньяка. Еще одна проститутка с перерезанным горлом. Александр готов был поклясться, что преступление, как и обычно, не удается раскрыть из-за недостатка веских доказательств.
«Умирать лучше зимой, – подумал Александр. – А не в такой великолепный весенний день».
Хотя час был ранний, на аллее уже собралась толпа. Пораженные случившимся, все разговаривали шепотом.
При своем росте в шесть футов Александр без труда проложил себе путь сквозь толпу. В нос ударил тошнотворный запах немытых тел и смрад Темзы. Хорошо, что он не успел позавтракать.
Сыщики констебля узнали Александра и оттеснили любопытных, пропуская его вперед.
