передаст их Вестону? Лишь сейчас Лютер понял, что ночь предстоит не из легких.
— Ну, если вы настаиваете, — пробормотал офицер и внезапно гортанно рассмеялся: — Вы пролили вино прямо на грудь… восхитительную, упоительную грудь… Нет, эти капли не должны пропасть даром…
Лютер услышал звуки, от которых у него внутри все перевернулось — стоны и удовлетворенные вздохи. Перед его мысленным взором встал майор, прильнувший к груди Джулии жадными губами.
— А теперь выпейте из бутылки, — хихикала Джулия, и Лютер понимал, что она лишь притворяется опытной кокеткой. — Мне живется так нелегко! — продолжала она сокрушенным тоном. — Вы себе представить не можете, каковопутешествовать из лагеря в лагерь, поминутно опасаясь этих гадких янки!
— Ваш труд делает вам честь, дорогая. У вас чудесный голос. Мои солдаты наслаждались им… но им и не снилось наслаждение, которое я изведаю сегодня ночью.
— О, если бы она никогда не кончалась! — воскликнула Джулия вполне правдоподобно. — А вы мне нравитесь… Отсюдамы направимся прямиком в Ричмонд — здесь становится слишком опасно. Возможно, в Ричмонде мы и увидимся.
— Вряд ли. — Голос майора стал невнятным, повозка заколыхалась. Лютер догадался, что офицер снимает сапоги и галифе, устраиваясь поудобнее.
«Ну почему снотворное до сих пор не подействовало?» Джулия умоляюще пролепетала:
— Когда же мы встретимся вновь? Прошу простить меня за дерзость, но леди неприятно сознавать, что она нужна мужчине всего на одну ночь…
— Положите руку вот сюда… — Майор вздохнул и добавил: — Я понимаю вас, Джулия, мне самому жаль расставаться с вами. Однако вскоре военные действия возобновятся. Пока мы не планируем никаких перемещений. Линия нашей обороны простирается от северо-запада Джорджии до восточной оконечности гор Винчестера в Виргинии. Войска подтягиваются на юго-восток, к Фредериксбергу и Ричмонду. Грант и Шерман в любую минуту могут начать наступление на Ричмонд, поэтому мой отряд пребывает в состоянии боевой готовности.
Лютер запомнил места дислокации конфедератов, но усомнился, что Фоксу об этом еще не известно. И все-таки сведения следовало сообщить. Надо разбудить Вестона и отправить его в путь. А сам Лютер должен был доставить Джулию в следующий лагерь.
В повозке стало тихо, но Лютер уловил шорох и понял, что офицер ласкает Джулию. Она вновь предложила ему выпить, и постепенно язык майора стал заплетаться. Опиум сделал свое дело.
«Держись, Джулия, — повторял Лютер. — Продержись еще немного».
— Вы такой опытный любовник! Но зачем же торопиться? В голосе Джулии слышалась нервная дрожь: она явно опасалась, что пылкий майор успеет овладеть ею. Лютер с трудом сдерживался, чтобы не забраться вповозку и не оттащить мерзавца от Джулии.
Стиснув зубы, Лютер замер, слыша гулкий стук собственно го сердца.
Наконец повисла самая длинная из пауз. Все кончено, понял он. Либо опиум подействовал, либо Джулии пришлось отдаться майору.
Не выдержав мучительного ожидания, он пошевелился и услышал, как Джулия еле слышно позвала его по имени.
Он торопливо забрался в повозку, стараясь впопыхах не забыть, что шуметь опасно.
— Я здесь, Джулия, — прошептал он. — Он спит?
— Кажется, да. — Она была готова расплакаться. — Он уже давно не шевелится.
Ненавидя себя, Лютер задал мучающий его вопрос:
— Джулия, неужели он…
— Нет! — поспешно отозвалась она. — Слава Богу, он уснул как раз вовремя. Ты ждал снаружи? Ты слышал, что он говорил? Вот и все, что мне удалось узнать. Отряд ждет вестей из Ричмонда…
— Я слышал. Теперь пора будить Вестона и отправлять его в дорогу. — Он направился к выходу. — Джулия, ты сможешь побыть одна? Знаю, с рассветом тебе станет тяжелее…
— Лежать обнаженной в объятиях чужого мужчины, чувствуя себя шлюхой — да, эта сущая мука, Лютер, но со мной такое уже случалось. Думаю, этим мне придется заниматься до конца войны. Не тревожься обо мне. Только прошу тебя, начни шуметь у повозки как можно раньше, чтобы он проснулся и поскорее ушел.
Хриплым от душевной боли голосом он выговорил:
— Ничего не бойся, Джулия. Я пообещал тебе помочь и сдержу слово. Если он проснется среди ночи, я буду рядом.
Джулия расплакалась.
— Спасибо тебе, Лютер. Господи, что бы я делала без тебя! «А я — без тебя!» — мысленно ответил он и ускользнул в ночь, спотыкаясь и чуть не падая, с удивлением замечая, что щеки стали мокрыми от слез.
Разбудив Вестона, Лютер поспешно передал ему все, что услышала Джулия от майора Андерса. Лицо Вестона скрывал мрак, но по глубокому молчанию Лютер понял, что его сообщник размышляет о том, имеют ли ценность эти сведения. Наконец Вестонпотянулся и встал.
— Ладно, я разыщу майора, а там пусть сам решает, верить этому или нет. Мое дело сторона.
Они бесшумно прошли через лагерь к коновязи. Оседлав коня, Вестон напомнил Лютеру план:
— Поезжайте на север к Ричмонду. Я догоню вас. Лютер с досадой перебил:
— Как я узнаю, где сделать привал? Так и будем катиться до самого Ричмонда?
— Делай как велено, — приказал Вестон. — Слишком уж много вопросов ты стал задавать. Я давно собирался поговорить о тебе с Фоксом. Поезжай на север, не останавливаясь.
Лютер знал, что Вестон отъедет на безопасное расстояние от лагеря шагом, чтобы никого не потревожить, а затем пустит коня галопом. Вестон умел уходить от погони и запутывать следы, потому Фокс и поручил ему эту работу.
Вернувшись к повозке, Лютер первым делом убедился, что у Джулии все в порядке. Свернувшись клубочком рядом со спящим офицером, она пробормотала, что беспокоиться не о чем.
— Хорошо бы нам покинуть лагерь с первыми лучами солнца, — добавила она с тревогой.
— Попробуем. Как только ты услышишь, что я запрягаю лошадей, разбуди майора и скажи ему, что нам пора в путь. Пусть возвращается к себе в палатку, пока его не хватились.
— И не забыть бы добавить, что он великолепный любовник, — съязвила Джулия.
Лютер печально кивнул:
— Надо доиграть комедию до конца. А теперь попробуй заснуть. Помни — я рядом.
Он устроился на земле возле повозки, но не уснул. Поглаживая по гладкому боку гитару, Лютер представлял себе, что рядом с ним Джулия, и до боли в глазах вглядывался в небо на востоке, с нетерпением ожидая появления первых розовых лучей.
Едва небо посветлело, Лютер вскочил и бросился отвязывать коней, стараясь произвести как можно больше шума, чтобы разбудить Джулию. Впрочем, она наверняка не спала.
Из повозки донесся шорох, и Лютер облегченно вздохнул. Джулия что-то прошептала — должно быть, благодарила майора за чудесную ночь, объясняла, что ей, как это ни досадно, пора в путь, и выражала надежду на новую встречу.
Майор оделся и неуверенным шагом выбрался из повозки, потирая затылок.
— К моему величайшему сожалению, никак не могу припомнить, что случилось вчера ночью… — пробормотал он.
— А я сохраню воспоминания о ней до конца жизни, — ответила Джулия и послала майору воздушный поцелуй. — Поберегите себя, дорогой! Я буду с нетерпением ждать встречи!
Офицер заковылял к своей палатке — несомненно, чтобы забраться под одеяло и как следует выспаться.
К тому времени как Лютер запряг лошадей, Джулия оделась и завернулась в одеяло, ежась от утренней прохлады. Она села рядом с ним на деревянные козлы.
— Хочешь перекусить? — спросил Лютер, вдруг вспомнив, что в спешке он даже не успел приготовить завтрак.
