том, что столь благосклонно относившаяся к нему красавица досталась другому. В этой тоске останется ее власть над ним. А власть над мужчинами Светораде была мила.
Руки молодого хазарина чуть дрожали, когда он справлялся с застежкой. А когда он все же застегнул цепочку и волосы Светорады мягкой золотистой массой упали на ее плечи, Овадия не удержался и прижался к ним лицом, а руки его продолжали лежать на плечах у княжны, и он чуть удерживал ее, не отпуская.
– Я так полюбил тебя, Светорада, – шепнул он ей в затылок, отчего девушке стало щекотно и смешно. – Я хочу, чтобы, глядя на этот рубин, ты вспоминала меня, а когда садилась верхом, думала о том, как мы ездили на охоту, а когда...
– А когда вспоминала наше прощание... – в тон ему молвила Светорада и быстро высвободилась из рук Овадии. В глазах ее светились лукавые огоньки. – Когда я вспомню, как мы расставались, я буду ощущать запах отхожего места, – закончила она.
Овадия поглядел на нее несколько сконфуженно, однако он умел понять шутку, и через миг они оба расхохотались.
Со стороны до них долетело негромкое предупреждающее покашливание горбуна, они поспешили выйти, но все никак не могли успокоиться и смеялись, даже когда увидели вышедшего из-за срубной постройки Игоря.
Возможно, им стоило смутиться, да, видно, такое веселое у них получилось прощание, что озадаченный вид молодого князя еще больше развеселил их.
Овадия первым шагнул навстречу князю.
– Только не подумай, Игорь, что мы вместе с твоей невестой тужились на соседних местах в отхожем месте, – сказал он, все еще продолжая смеяться. – Так, случайная встреча...
Но Светорада тоже подала голос:
– Да ведь и мой жених пришел не один. Готова поклясться милостью богини Макоши, что его сопровождает Ольга. Видимо, день такой особый сегодня, что все двинулись к отхожему месту парами.
И, быстро выглянув из-за угла и увидев спешно удалявшуюся деву-воина, княжна так и зашлась смехом.
По правде сказать, она ощущала себя неуютно под хмурым взглядом Игоря, поэтому поспешила махнуть Овадии рукой, давая понять, чтобы он уходил. Тот не замешкался: он и рад был показать жениху Светорады, что не забыт красавицей, но понимал, что его присутствие вряд ли понравится Игорю.
Игорь не был расположен веселиться. Вид смеющейся Светорады только раздражал его. И когда Овадия удалился, он тоже резко повернулся и пошел в другую сторону, всем своим видом показывая, как он взбешен. Нервный смех княжны быстро стих.
Она догнала Игоря уже около медуши. Здесь было людно, челядь сносила по сходням кадки с медом, и княжна не опасалась, что жених посмеет при людях плохо повести себя с ней.
– Погоди, Игорь-княжич! – окликнула она его.
Он резко обернулся.
– Как ты меня назвала?
Светорада невольно прикусила язык. Ах, ну ведь ее уже не раз предупреждали, чтобы она не называла его княжичем!
– Прости, князь. – Она даже удостоила его поклона. – Ты молод, при Олеге правишь, вот мне и показалось, что ты более княжич, а не великий князь.
Темные брови Игоря гневно сошлись на переносице. Он смотрел, как княжна мило ему улыбается, потом перевел дыхание и заговорил:
– Ты не слишком разумна, невеста моя. Если бы, вместо того чтобы в уборную вместе с хазарином ходить (Светорада еле сдержалась, чтобы не расхохотаться), ты поспрашивала бы у него, что творится на белом свете, как правят в той же Хазарии...
– Да мы не так долго с ним и сидели, – попробовала отшутиться княжна. Почему-то ей было весело при одном воспоминании о забавном прощании с Овадией, а Игорь с его гневом не казался столь уж важным. Да и куда он денется, когда они уже обручены и разрыв договора может повлечь за собой разрыв отношений между Киевом и Смоленском, что Киеву сейчас было совсем некстати.
Однако тут она уловила перемену настроения у Игоря. Взглянула из-под ресниц и увидела выражение какой-то жалости на лице жениха. Когда же Игорь заговорил, княжне вспомнилось, как ее мать разговаривает с теми, кто, по se мнению, безнадежно глуп и не заслуживает особого внимания к себе. Девушка испуганно вскинула на Игоря глаза, чувствуя, как заливается краской.
А Игорь как-то снисходительно напомнил ей, что в Хазарии у власти всегда стоят два правителя – сам каган и бекшад, глава воинства. Упомянул, что и в Киеве правили до Олега сразу два князя – Аскольд и Дир.
– Если бы в твоей головке, княжна Светорада, могла удержаться хотя бы одна разумная мысль, ты поняла бы, что и я при Олеге не княжич-наследник, а равный соправитель. А то, что я моложе... Ты ведь столько раз слышала, что вскоре станешь княгиней Киевской, что должна была понять: я князь, и титул твой будет от меня. Что же касается Вещего... Олег даже ради выгоды постыдился бы назвать тебя женой, потому и навязал мне. Ибо ты еще дитя малое – это в лучшем случае. А в худшем... В худшем я не знаю, что и думать, видя, как ты так рискуешь своей честью, вертя подолом перед кем попало.
К концу его речи Светорада почти дрожала от унижения. Однако ответила ему с улыбкой.
– Странное ты говоришь, суженый мой. Глупа я или разумна, бесчестна или непорочна, однако я не только девка, вертящая подолом, но я еще – Смоленск. Так что придется тебе ужиться со мной. Поэтому, не лучше ли нам сдружиться да научиться понимать один другого? Тогда будем жить с тобой в ладу.
Светораде стоило немалого труда поступиться своей гордостью и попытаться помириться с женихом. Ведь впереди у них целая жизнь. И княжне очень хотелось, чтобы Игорь понял, на что она идет, протягивая ему руку в ответ на резкие унизительные речи. Однако, похоже, Игорь не оценил этого. Или же она и впрямь ничего не значила для него, раз он не откликнулся на ее призыв?
– Мы и будем с тобой жить в ладу, если ты перестанешь забывать о своей чести, княжна. А также и о моей чести, – добавил он, и в его голосе прозвучали гневные интонации. – Ты просто обязана стать иной, княжна Светорада, стать достойной женщиной, такой хотя бы, как Ольга Вышгородская. Ты же...
Тут он умолк и безнадежно махнул рукой. Хотел было идти, но резкий смех княжны удержал его на месте.
– Ты хоть подумал, о чем говоришь, Игорь? – воскликнула Светорада. – И как ты вообще можешь сравнивать нас с Ольгой, если моя девственность служит залогом сближения Киева и Смоленска, в то время как честь княгини Вышгородской уже многими подвергается сомнению. Даже челядинки мои говорят не таясь, что Ольгу тошнит за хлевами...
Тут Игорь с искаженным лицом подскочил к ней и крепко сжал локоть.
– А ты не трепи языком, мало ли что дворня болтает!
– Мне больно! – вырвала у него руку княжна.
Игорь опомнился, отвел глаза. Светораде же хотелось заплакать. Но она сдержалась.
– Не как с княжной ты ведешь себя, Игорь-князь, – сделав ударение на последнем слове, сказала она. – И не как со своей невестой. Но я все же твоя суженая и будущая княгиня. Поэтому, забуду этот разговор и вечером, как твоя невеста, поднесу тебе с улыбкой чашу. Прости меня, если я в чем-то провинилась, но и ты извинись за свои злые речи.
При последних ее словах Игорь вскинул голову, как молодой жеребец.
– Идем, княжна.
Извиняться, конечно, не стал, но запомнил ее нелепое требование. К тому же Игорь не хотел, чтобы глазевшая на них дворня что-то заподозрила и потом болтала языком. Поэтому Игорь даже обнял свою невесту за плечи. И добавил, когда они уже подходили к крыльцу:
– Хорошо, что мы поговорили: теперь мы оба знаем, чего ожидать друг от друга.
«Знаем...» – тоскливо подумала Светорада. У крыльца хоромины она неожиданно увидела садившуюся в седло княгиню Гордоксеву. Та внимательно поглядела на шедших в обнимку жениха и невесту и даже улыбнулась. Но Светорада тут же высвободилась из объятий Игоря, подбежала к матери.
– Уезжаешь, родимая?
– Я оставляю тебя на верного защитника, – кивнула в сторону Игоря Гордоксева. – А пока меня не
