– Ну вот, здесь мы закончили, – с улыбкой произнес Альдо. – А теперь пошли, я покажу тебе, где вино разливается по бутылкам и где на них наклеиваются этикетки.
Он направился к выходу из пещеры, но Броуди окликнул его:
– Подождите! Я хотел спросить у вас кое-что.
Мастер повернулся и посмотрел на Броуди, но теперь в его глазах улыбки уже не было. Броуди понял: Альдо так подробно рассказывает о процессе изготовления вина, поскольку это единственное, что он знает по-настоящему. Во всех остальных сферах жизни он чувствует себя далеко не так уверенно.
– Что ты хочешь узнать? – настороженно спросил Альдо Абруццо.
– Меня интересует все, что касается моих родителей. Как они встретились, были ли они женаты… – Броуди умолк, чуть было не спросив, почему его отдали матери, а брата оставили здесь.
– К сожалению, вынужден тебя разочаровать. – В голосе Альдо прозвучали суровые нотки. – Я практически ничего не знаю об этом.
– Но вы же были ближайшим другом Джана! – недоверчиво воскликнула Тори.
– Ну и что?
– Насколько я понял, моя мать никогда не жила здесь. Как же Джан объяснил внезапное появление Эллиота? – спросил Броуди.
– Младенец, взявшийся неизвестно откуда, не мог не стать поводом для всяческих пересудов, – добавила Тори.
– Джан заявил, что это его ребенок и он намерен его растить. – Альдо говорил негромко, но в голосе его ощущалось напряжение. – Кто стал бы его допрашивать?
«Действительно, кто? – подумал Броуди. – У него были деньги, а деньги – великая сила».
– Он хотя бы упомянул, что у Эллиота есть брат-близнец?
Альдо покачал головой.
– Два месяца назад Джан велел мне напечатать на компьютере письмо, адресованное тебе. И только тогда я узнал, что, помимо Эллиота, у него есть еще один сын.
У Броуди не было оснований сомневаться в том, что, хотя эти два человека росли как братья, Джан никогда не позволял Альдо вмешиваться в его жизнь.
– Вы видели, что Джан приписал от руки в самом конце письма? – спросил он.
– Нет. Я дал ему ручку, а затем отвернулся.
– Почему?
– Ни в одном человеке не было столько гордости, сколько в Джане. После инсульта он оказался частично парализован, и, для того чтобы писать, ему приходилось держать ручку в кулаке. Для него было бы унизительно, если бы кто-нибудь – даже я – видел, каких усилий ему это стоит.
– Он написал:
Броуди внимательно смотрел на Альдо, ожидая, какой будет его реакция. Мастер долго молчал, нахмурившись, и наконец произнес:
– Если бы ты был знаком со своим отцом, ты бы знал, что он никогда и никому не доверял до конца. Даже мне.
– Никому, – кивнула Тори. – Даже… Эллиоту.
От Броуди не укрылось, как странно прозвучал ее голос, а по лицу пробежало мимолетное облачко. Нетрудно было догадаться, что в ее отношениях с Эллиотом что-то не так, но Броуди был недостаточно искушен в общении с женщинами и не мог понять, что именно.
– Вы не допускаете, что Джан мог стать жертвой убийства? – обратился он к Альдо.
– Нет, не допускаю, – твердо сказал старый мастер. – Мы предупреждали его, чтобы он не разъезжал по ночам на своей каталке, да еще в одиночку, но он нас не слушал. Вот и… Это был несчастный случай, поверьте моему слову.
11
– И все-таки это очень странно, – пробормотал Броуди. Они возвращались к дому по той же тропинке, оставив Альдо в пещерах. Стояла уже непроглядная темнота, и единственными источниками скудного света были редкие фонари и луна, которая то и дело пряталась за облаками. – Джан и Альдо были близкими друзьями, правильно? В таком случае мне просто не верится, что они никогда не обсуждали внезапное появление Эллиота. Как по-вашему, Альдо рассказал нам все, что знает?
– Наверняка нет, – тихо произнесла Тори. – Хотя не думаю, что он лжет. Просто в Джане Хоуке было что-то такое… Я сомневаюсь, чтобы хоть кто-то знал его по-настоящему, даже из самых близких к нему людей вроде Альдо.
Броуди обратил внимание, что среди «самых близких к Джану людей» Тори ни разу не назвала Эллиота, однако не стал задавать ей вопросов. Ему казалось, что, если он заговорит о брате, между ним и Тори тут же возникнет невидимая стена. Да, он чувствовал, что в отношениях между ней и Эллиотом что-то неладно, но тем не менее она носила кольцо, которое он ей подарил в знак помолвки, и, судя по всему, относилась к тем женщинам, которые органически не способны на неверность.
– Альдо, похоже, и в самом деле уверен в том, что смерть Джана явилась результатом несчастного случая. Но я все же думаю, что это было убийство, – сказал Броуди.
– Что заставляет вас так думать? Только его предсмертное письмо?
– Интуиция. Шестое чувство. – Ему не хотелось пугать Тори, рассказывая о том, как часто ему приходилось сталкиваться со смертью по роду своей службы. Что-то подсказывало ему, что у нее к этой теме особое, непростое отношение. – Завтра я поговорю с шерифом, и тогда, надеюсь, мы узнаем больше.
Тори ничего не ответила, предоставив Броуди гадать, что думает о смерти Джана она. Они дошли до того места, где от основной тропинки ответвлялась еще одна, уходящая в сторону.
– Куда она ведет? – спросил Броуди, кивнув на тропинку.
– На смотровую площадку. Оттуда открывается изумительный вид на все виноградники.
Не говоря ни слова, Броуди взял ее под руку и увлек на боковую тропинку. Они подошли к площадке, трава на которой была за многие годы вытоптана ногами сотен людей, приходивших сюда полюбоваться окрестностями. Луна вынырнула из-за облаков, высветив зазубренные вершины холмов и залив колеблющимся призрачным светом долину, раскинувшуюся у их подножия.
Они остановились и в молчании любовались пейзажем, который производил неизгладимое впечатление даже ночью, а уж днем, вне всяких сомнений, был и вовсе великолепен. Даже Броуди, начисто лишенный сентиментальности, был вынужден признать, что «Хоукс лэндинг» – совершенно особенное место, обладающее какой-то магической притягательной силой. Он пожалел, что в его распоряжении так мало времени и он не может основательнее осмотреться в этих владениях и узнать их так же хорошо, как Эллиот.
Неожиданно в соседних кустах раздался какой-то шорох. Броуди отреагировал мгновенно: его рука метнулась к бедру – за отсутствующим сейчас пистолетом. Тори схватила его за руку.
– Это Пини. Он пришел за мной.
Броуди смущенно усмехнулся, а из кустов, не переставая махать хвостом, выбрался черный лабрадор.
– Ваша собака самостоятельно совершает такие далекие прогулки?
– Тут не так далеко, как кажется, а расстояние всегда можно срезать. Больше всего в Виноградной долине боятся пожаров, поэтому она вся изрезана такими вот дорожками, как эта, – для проезда пожарных машин. Мы с Пини тут часто прогуливаемся. – Тори нагнулась, чтобы приласкать собаку. – A y вас хорошая реакция, – проговорила она.
Да, Броуди мог гордиться уровнем своего профессионализма, но пугать женщину?.. Он вспомнил, как Тори вздрогнула, когда он попытался нашарить пистолет, и его окатила волна жгучего стыда.
– Кто, по-вашему, здесь мог появиться? – спросила Тори, продолжая поглаживать лабрадора, который послушно сидел возле ее ног.
– Да нет, никто. – Броуди пожал плечами и попытался выдавить из себя улыбку. – Просто инстинкт сработал.
– Инстинкт?
