– Все будет хорошо, – пообещал бывший начальник разведки. – Я найду Еву, покаюсь, и, надеюсь, она поймет все и простит меня.
– Дай-то Бог, – выдохнул Никанор Кузьмич. – Будь осторожен, Костя, понапрасну на рожон не лезь, и береги себя.
Полежаев протянул руку на прощанье.
«Старик, а сил у него ого-го», – оценил рукопожатье своего учителя Смирнов.
В дверь заглянул Де'Жетье:
– Время, господа, время!
– Иду, – обозленно буркнул в ответ Константин Григорьевич. – Попрощаться-то можно?
– Отведенное вам на это время закончилось, – не скрывая раздражения, ответил маг школы Огня.
– С Богом, сынок, – Никанор Кузьмич крепко обнял Смирнова.
Микроавтобус уже ждал у подъезда университета, маги переговаривались вполголоса в ожидании Константина Григорьевича.
– Прошу прощения, господа, что заставил вас ждать, – извинился бывший начальник разведки, садясь на свободное место.
Машина тронулась, Смирнов смотрел в окно на проплывающий мимо город. Увидит ли он еще раз его? В этом городе он родился, вырос, гулял по запыленным шумным улицам. Нет, этот город не любить нельзя! Такой родной, такой многогранный, непредсказуемый.
«Наверное, об этом же думала Ева, когда ехала по этой же дороге, – размышлял Константин Григорьевич. – Но тогда осень только вступала в свои права, а сейчас вон уже и первый снег выпал. Не надолго, все равно растает, превращаясь в грязную мешанину под ногами».
Смирнову хотелось расспросить Брайда о том, собакой какой породы ему уготовано превратиться, но он не стал этого делать, пусть уж лучше это останется «сюрпризом» под самый занавес. Город закончился, и Константин Григорьевич попрощался с ним. Не в силах больше смотреть на мелькающие за окном придорожные деревни, Смирнов закрыл глаза и попытался задремать. Ему больше ни о чем не хотелось думать.
Машина шла без остановок, и вскоре свернула на проселочную дорогу. Только лишь когда микроавтобус остановился у ворот КПЛБ, Константин Григорьевич открыл глаза. Знакомая физиономия Фроловского промелькнула мимо окна, возле которого, осунувшись, сидел Смирнов. Проверив, как положено, все необходимые документы в его неторопливой манере, он поплелся открывать ворота. Машина, проехав вперед, остановилась возле бревенчатого дома.
На крыльце, в валенках и старом засаленном пуховике, стоял Артур Михайлович и наблюдал за тем, как из микроавтобуса выходят приехавшие. О цели их визита он знал, благо Никанор Кузьмич предупредил, и ему до боли было жаль своего друга. Неторопливо сойдя с крыльца, он подошел к магам и, представившись, поздоровался с ними.
– А я и не догадывался, что русские берут на службу леших, – процедил сквозь зубы Де'Жетье.
Обойдя магов, Артур Михайлович направился к Смирнову, курившему в стороне.
– Перед смертью не накуришься, факт, – попытался пошутить Константин Григорьевич.
– Брось, Кость, ну почему сразу «смерть»? Все не так уж и мрачно, – закурил за компанию Артур Михайлович.
– Посмотрим…
Смирнов затянулся, молча выпуская табачный дым через нос и краешки зажатых губ.
– «Дракончик сердится»? – вспомнил старую шутку Артур Михайлович.
– Да уж…
– Господин Труховецкий, – окликнул главного инженера Брайд. – Может, вы все же соблаговолите отвести нас к линии Барьера?
Магам явно не нравилась новая заминка, они хотели как можно быстрее приступить к делу.
– Сволочи, поговорить даже не дадут, – Артур Михайлович в сердцах бросил окурок на землю и придавил его валенком.
– Пошли, они и так ждут меня весь день, – Смирнов затушил сигарету. – Все, последняя…
Главный инженер направился к линии Барьера, ведя за собой магов, Константин Григорьевич замыкал процессию. Он не думал, что будет так нервничать. Стараясь сохранить внешнюю невозмутимость, он упорно боролся с внутренней лихорадкой. Из-за этого сильно мерзли руки, и пальцы стали совершенно белыми.
Вскоре перед ними предстал Барьер. Его вид оставлял желать лучшего: во многих местах сосны окончательно почернели, и хвоя с них полностью осыпалась. Напряженный низкий гул стоял такой, что хотелось заткнуть уши, вибрации затрагивали каждую клеточку, разбегаясь неприятным нервным зудом по коже. Маги качали головами, выражая свое беспокойство, Артур Михайлович тяжко вздохнул, разводя руками:
– Что поделать, господа, это резонанс на порчу Барьера с той стороны. Мы пытаемся исправить поломки как только можем, брошены все силы на это.
– Все это весьма и весьма печально, – поглаживая небольшую бородку и причмокивая губами, произнес магистр Изменения Сущности, господин Полесску. – Меня вот что беспокоит – не создаст ли наш переход еще большего диссонанса? Еще неизвестно, как сам Барьер отреагирует на внутреннее воздействие, не приведет ли это к несанкционированному движению частиц внутри контура и не последует ли за всем этим нежелательный результат?
– Я вас понял, – Артур Михайлович прервал витиеватую фразу Полесску, – вы хотите спросить, не
