«Лыжник» снял шапочку. Вид его ушей тут же бросился в глаза – слишком большие для человека и с заостренными кончиками.
«Боже мой! Эльф?!!» – в немом вопросе раскрылись Евины глаза.
– Ой, ну я и старый дуб, – хлопнул себя по лбу Олег Павлович, – Я же не представил тебе одного из старых сотрудников нашего университета. Тельтус – самый что ни на есть настоящий эльф.
– Но, я пока училась в университете, ни разу вас не встречала…
– Значит, не было необходимости, – хихикнул Тельтус и наклонил голову в знак приветствия.
– Расскажи ему все, – попросил Олег Павлович Еву.
Они втроем присели на спортивную скамью, и девушка объяснила Тельтусу, что с ней произошло. Повернув ее руку ладонью вверх, эльф стал внимательно рассматривать, бормоча себе под нос что-то на эльфийском, Олег Павлович и Ева наблюдали за ним. Тельтус замолчал, и несколько минут прошли в полной тишине.
– Ну! – первым не выдержал Олег Павлович.
– Что «ну»? – переспросил эльф.
– Чего молчишь, старая кочерыжка! Знаешь ведь, что нам не терпится узнать, в чем тут дело! – по- дружески ругнулся физрук.
– А будешь обзываться, то тебе не скажу ни слова, только одной Еве объясню, – дал сдачи эльф.
И они оба – Тельтус и Олег Павлович – засмеялись. Ева улыбнулась тоже.
– Ну, вот и хорошо, – глядя на нее, сказал эльф, – вот и разрядили обстановку, и ты повеселела. А то сидела вся такая напряженная и испуганная.
– Вообще-то я не очень испугалась, – возразила Ева.
– Не из пугливых, значит. Это хорошо. – одобрил Тельтус.
– И все-таки, почему меч обжег ладонь? – поинтересовалась девушка.
Эльф отпустил ее руку.
– Я вам сейчас кое-что расскажу, а выводы сделаете сами, – ответил Тельтус. – Слушайте. Существует старинное эльфийское предание, еще со времен Серой смуты, что встретятся двое, чьи контуры Трилистника на ладонях совпадут до самой мельчайшей черточки и при их соприкосновении вернется к жизни Дарующий Трилистник, самый древний амулет, который поможет достать Конхен – Великий из Великих эльфийских мечей. И справедливость будет на их стороне.
– Но я не эльф, – возразила Ева.
– А в предании не говорится, что эти двое – эльфы, – ответил Тельтус.
– С чего ты взял, что все это относится к Еве? – не понял Олег Павлович.
– Ты же не думаешь, что у каждого, кто дотронулся до эльфийского клинка, на ладони Трилистник проявляется? Раз Трилистник показался у нее, значит, и у второго Избранного в скором времени проявится точно такой же.
– Надо об этом обязательно сообщить Алле, – сказал Олег Павлович.
– Непременно, – согласился эльф.
Ева разглядывала свою ладонь. Ожог почти прошел, осталось только слабое покраснение на коже.
– И как же искать этого второго? – задала она вопрос эльфу.
– Насколько я знаю, – наморщил лоб эльф, – есть только один способ определить второго носителя Трилистника. Чем ближе ты будешь подходить к Избранному, тем ярче будут светиться контуры на твоей ладони и соответственно у него или у нее. И знаю еще одно, что найдешь ты его только в мире за Барьером. Избранники – Дети двух Миров.
– Эх, Ева, Ева… Скажи ты нам об этом тогда, все сейчас было бы по-иному… – вздохнул Тельтус.
– И что бы было? – немного рассердилась девушка, не понимая, почему эльф так расстроен этим.
– Долго объяснять, да и не вижу необходимости, – коротко ответил Тельтус.
Ева досадливо подернула плечиком – не хочет говорить, ну и не надо.
– Все, заканчиваем дебаты, – урезонил их физрук. – Айда к Алле. И не забудь взять меч, – добавил он, обращаясь уже к Тельтусу.
– Мне придется опять браться за клинок? – недовольно спросила Ева.
– Придется, девочка, придется, – ответил эльф, – надо активизировать контуры Трилистника.
Ева вздохнула. А вдруг опять обожжет? Но если надо, значит надо.
Глава 3
ПРОБУЖДЕНИЕ
Алла Феоктистовна жестикулируя руками, рассказывала Константину Григорьевичу о случившемся с Евой. Он смотрел на нее и никак не мог взять в толк, почему это произошло, и как они упустили. Расскажи Ева сразу, еще во времена учебы в университете, что эльфийскии клинок отреагировал на прикосновение именно ее руки, многое бы изменилось.
Его отдел, помимо разведки в Магическом мире, всегда занимался поиском Избранных. Возрождение Конхена каждый раз вызывало определенные проблемы, связанные со стабильностью Барьера. Константин Григорьевич предпочитал держать такие события под контролем, чтоб не допустить нежелательных
