В тот же день, ближе к вечеру, ко мне подошла Генриетта.
– Анна, – неожиданно объявила она, – я не еду.
– То есть как это «не едете»?
– Я не еду домой.
– Но вы не можете остаться в госпитале!
– Я знаю. Я и не собираюсь оставаться.
– Но вы не можете…
– Мы уволены из госпиталя, значит, как только мы его покинем, я вольна делать все, что хочу. А я хочу остаться здесь.
– Где это «здесь»?
– Здесь, в Константинополе.
– Одна?
– Как вам сказать. Но не беспокойтесь обо мне – просто мне нужно принять некое решение.
– Какое решение?
– Оно касается Филиппа. Дело в том, что он предложил мне выйти за него замуж.
– Ну и как, вы согласились? Она покачала головой.
– Я не знаю, как поступить. Мне нужно время, чтобы все обдумать.
– Но для этого не обязательно оставаться. Вы могли бы опять приехать сюда позднее.
– Я не хочу. Я хочу остаться здесь прямо сейчас.
– Но вы не можете этого сделать!
– Почему? Некоторые из сестер милосердия остаются – Грейс Карри, Бетти Грин и еще кто-то, я уж не помню.
– Это другое дело. Они – не молоденькие девушки и сами могут о себе позаботиться.
– Обо мне тоже есть кому позаботиться. Понимаете, Анна, мне необходимо остаться! Я так решила, и ничто не заставит меня изменить свое решение.
– Ах, Генриетта, – с грустью произнесла я. – Мы вместе приехали сюда, мы так долго были рядом…
– Я знаю. Мы – очень близкие подруги, но сейчас для меня есть вещи более важные. Не обижайтесь! Поезжайте домой, с вами будет Элиза. Она гораздо лучше меня…
– Не оставайтесь здесь, прошу вас, Генриетта!
– Нет, я должна.
– Но почему? Вы ничего мне об этом не рассказывали.
Она немного помолчала, а потом сказала:
– Есть вещи, о которых невозможно рассказать. Не всегда легко выразить свои чувства. Вначале мне необходимо самой разобраться в них.
– А вы всерьез обдумали то, что собираетесь делать?
– Последнее время я только об этом и думаю… Я не намерена ждать завтрашнего дня – я уеду прямо сегодня вечером.
– Я просто не верю своим ушам! Вы так меня расстроили…
– Я все откладывала момент, когда скажу вам об этом. Мне следовало бы, наверное, сделать это раньше. Но вы ведь меня знаете – если мне не хочется что-нибудь делать, я всегда сумею убедить себя, что это и не нужно. Я всегда была такой.
– Может быть, будет лучше, если я тоже останусь? Она с тревогой посмотрела на меня.
– Нет, нет, что вы! Вы должны ехать домой. С вами поедет Элиза. И потом, Анна, только подумайте, как будут рады Джейн и Полли! Да и Лили… Они наверняка заколют упитанного тельца.
– Генриетта, а вы больше ничего не хотите мне сказать?
Она покачала головой.
– Нет. Понимаете, Анна, я должна так поступить. Пожалуйста, постарайтесь меня понять. Возможно, когда-нибудь – может быть, очень скоро – я приеду к вам и все расскажу. Тогда вы поймете…
Она обняла меня. С минуту мы молча стояли и сжимали друг друга в объятиях, слишком взволнованные, чтобы произнести хоть слово.
Потом я нашла Элизу и рассказала ей то, что узнала от Генриетты.
– Я так и знала! – воскликнула она. – Было у меня такое предчувствие. Бедняжка Генриетта, она даже не представляет себе, на что идет…
– Я говорила с ней, пыталась убедить в том, что она должна ехать с нами. Я даже предложила остаться вместе с ней.
– Не нужно. Вам надо ехать домой и жить так, как вы и планировали. Приедет доктор Фенвик, вы поженитесь, и, наверное, тогда вам станет непонятно, зачем вы так долго это откладывали.
