— Когда Сен-Дени приезжал сюда, не разведал ли он, что наши крестьяне носят оружие?
— Ну, точно сказать не могу, но он пробыл здесь какое-то время, прежде чем я узнал об этом.
— Но это возможно, не так ли? — настаивал Ги.
— Конечно, он не мог этого не заметить: люди практиковались в стрельбе, расхаживали с луками и стрелами совершенно открыто… А на что ты намекаешь?
— Не намекаю, а знаю! Это Сен-Дени убил Жерара! Это так же точно, как то, что я стою перед тобой. Он искал возможность стравить меня с моими саксами, ему не хочется, чтобы в Годстоуне все было ладно. Вопрос в том, как мне теперь поступить?
— Я предупреждал тебя, что он не отдаст свои поля так легко. Но раз норманн мог пасть настолько низко, что убил другого норманна, — он заслуживает смерти!
Ги немедленно оповестил крестьян, что убийца найден и они свободны от подозрений; в подтверждение этого им по-прежнему разрешалось носить оружие. Крестьяне облегченно вздохнули и решили, что им повезло с новым господином.
Слухи по Годстоуну распространялись быстро, и вскоре все знали: в убийстве виновен Сен-Дени. А еще через два дня сам собой разрешился вопрос, как Ги поступит с соседом: Сен-Дени нашли мертвым в реке, разделяющей их владения. Никаких следов насилия на теле не было. Ги засеял поля соседа и поглядывал на остальные его земли, решив, что все это перейдет к нему еще до конца лета.
Ги был настоящим нормандским завоевателем.
Глава 22
Занялся майский день. Утро было прекрасное и теплое, и Лили упросила мужа оторваться на один день от работы и устроить пикник. Они поехали в лес, вверх по реке, пока не нашли уютное местечко под огромным лиственным деревом у самой воды. Спешившись, они пустили лошадей гулять на воле и щипать вкусную травку. Сами же улеглись на полянке.
— Ги, посмотри на пчелу, что сидит на цветке львиного зева. Смотри внимательно! Она залезет вовнутрь, а цветок закроется, а когда она соберет всю пыльцу, то попытается открыть его. Ты ничего забавнее этого в жизни не видел. Вот она выбралась из цветка. — Лили протянула палец, чтобы потрогать пчелу.
— Не надо, она тебя ужалит! — отвел ее руку Ги.
— Не ужалит! — рассмеялась Лили. — Если она ужалит кого-нибудь, она умрет; пчелы делают это только в крайнем случае, когда они испуганы или им причиняют боль.
— Откуда ты знаешь все это, милая?
— Я всегда любила природу. Летом я могу часами наблюдать за ее жизнью. — Лили перевернулась на живот. — Посмотри на цветы, вон там, под деревом. Они словно ковер и божественно пахнут!
— Хочешь, я нарву тебе? — игриво спросил Ги.
— Ах нет, без воды они быстро завянут, а они так красиво цветут в траве!
Ги поднял крышку корзины и достал сосуд.
— Можно налить в него воды, и цветы не завянут. Пойди нарви немного.
Любящим взглядом Ги смотрел, как Лили изящно ходит между деревьев, стараясь ставить ногу осторожно, чтобы ни на что не наступить. Вернулась она, смеясь:
— У меня все руки в соке, который сочится из стебельков. Сейчас ополосну их в воде. — Подойдя к ручью, она позвала мужа: — Посмотри, какие красивые бабочки порхают над водой! — Она подняла руку. — Иди сюда, бабочка!
— Papillionsnote 23 не придут на твой зов, глупышка, это же не собаки! — фыркнул Ги.
— Я могу сделать так, чтобы бабочка прилетела ко мне. Смотри!
Окунув руки в воду, Лили протянула их к бабочкам. Почти сразу же одна из них опустилась ей на руку. Молодая женщина, улыбаясь, взглянула на мужа.
— Волшебство!.. — сказал он недоверчиво.
— Нет. Просто она хочет пить. Смотри внимательно. Она выпустит хоботочек и будет всасывать капельки воды.
— Почему же я ничего не знаю обо всем этом?
— Ну, ты знаешь много других вещей, о которых я и понятия не имею. Стало быть, мы равны.
— Тебе нравится, что мы равны?
— О, мне нравится, даже когда мы не равны! — пошутила она. — Если внимательно наблюдать природу, она многому может научить. Например, видишь вон там, на боярышнике, двух воробьев? — показала она.
— Я достаточно знаю о природе и понимаю, что воробей собирается спариться с воробьихой, — ухмыльнулся Ги.
— Вот здесь вы ошибаетесь, милорд! — И Лили победоносно посмотрела на него. — Она его не примет. Видишь, как она его клюет и ругает? Воробьиха не даст себя покрыть, пока он не построит гнездо, чтобы она могла отложить туда яйца. Наличие гнезда дает ей такую же уверенность, как мне, например, замужество. — Лили нежно коснулась лица Ги.
— А что еще ты можешь мне показать? — спросил он.
— Посмотрим, что еще тут есть. — Лили начала что-то искать на обратной стороне листьев росшего рядом кустика. Сорвав лист, она протянула его Ги. — Если ты замрешь и прислушаешься, то услышишь, как она жует этот листик.
— Лили, ты можешь выдумывать все, что хочешь, и я всему поверю. — И отбросив листик, Ги взял ее за руку. — Пойдем искупаемся, здесь никто не увидит.
— Мне кажется, вода слишком холодна, дорогой. Ты купайся, а я посмотрю.
Лили внимательно смотрела, как Ги освобождается от одежды. Оливково-смуглый, стройный, с широкими плечами, он был прекрасен; несколько шрамов от боевых ранений только усиливали впечатление мощи. Ги подбежал к воде и нырнул, потом поплыл, раздвигая воду почти беззвучно. Он напоминал Лили выдру, которую она видела однажды: столь же плавно скользил он по водной глади, и так же четки и изящны были его движения.
— Ты права, — крикнул Ги, — вода довольно-таки холодная.
Выйдя на берег, он встряхнулся, потом подошел к Лили и стал во всей своей мужской красе. Ей захотелось почувствовать на себе его руки, она представила, как обвивает ногами это смуглое тело. Вынув из корзины льняное полотенце, Лили протянула руки, чтобы вытереть Ги, но как только ее пальцы прикоснулись к его телу, в нем вспыхнула страсть. И вот Ги уже подле нее на траве, срывает с нее одежду, пока она не оказывается такой же голой, как и он. Ги осыпал ее поцелуями, начав с пальцев на ноге. Он жадно целовал ее ноги, потом живот, потом груди, набухшие и затвердевшие из-за беременности; она ласкала его спину и ягодицы, касалась кончиком языка его сосков. Ее рука скользнула между его ног. Голос Ги стал хриплым от страсти, пока Лили извивалась под ним на твердой земле, что было непривычно после мягких перин. Наконец они одновременно достигли высшего блаженства…
Потом Лили лежала, положив голову Ги на колени, и он кормил ее, доставая из корзины разные вкусные вещи.
— Сакская молодежь поет в мае одну песенку. Хочешь послушать? — Потянувшись к нему, Лили шаловливо пропела:
Первое мая!
Чудный денек!
На милке проедусь я —
и не разок!
Ги сурово посмотрел на нее.
— Мне кажется, тебе доставляет удовольствие ошарашивать меня. — Уголки его губ задрожали, и он, как ни старался, не смог сдержать улыбку.
— Это был один из самых счастливых дней в моей жизни, любимый, — сказала она нежно.
Их счастье рухнуло совершенно неожиданно.
День клонился к вечеру. Солнце садилось, и тени становились все длиннее. Ги и Лили направлялись к дому, напевая песенку, когда вдруг заметили нескольких всадников, приближающихся к
