– Отстань.
– Думаешь, я не вижу, как ты неровно дышишь в ее сторону? Что же тебе так не нравится в ней, а?
– Ладно, хочешь знать мое мнение? Слишком горячая. Не в моем вкусе. Эмоции прыгают впереди мозгов.
– Я вот что тебе скажу, Петр. Шайя – отличная девчонка. И отличный пилот. В нашей команде она больше шести лет, заметь, гораздо дольше, чем ты, и мы отлично с ней ладим. В обиду мы ее не дадим.
– Я не собираюсь ее обижать. Я просто ненавижу таких, как она!
– И почему же? Что она тебе такого сделала?
– Что она сделала? Лучше спроси, чего она не сделала. А я тебе скажу – она не выполняет своей генетической программы. Мужчины созданы для войны. Женщина – для продолжения и сохранения жизни. Ей нечего здесь делать, боевые роботы не для нее.
– Петр, полегче на поворотах…
Дальше Шайя слушать не стала. Ворвалась в душевую как ураган. Санек и Петр голышом стояли под струями горячей воды, бьющей из потолка. Увидев ее, они умолкли, но даже не попытались прикрыться, привыкли. Шайя остановилась перед ними в двух шагах, сложила руки на груди и слегка откинула голову. Весьма характерный жест, свидетельствующий об ее настроении – когда она злилась, она всегда принимала эту позу. С детства.
– Что ж, мальчики, я польщена. Быть любимой темой для разговоров – это дорогого стоит.
– И много ты услышала? – Полные губы Санька растянулись в иронично-примирительной усмешке. Мощные выступающие скулы в контрасте с сужающимся к затылку черепом делали его вид немного забавным, но мало находилось шутников пройтись по его внешности. Шайя как-то оказалась свидетельницей шутливой потасовки Болтуна с Бородой, парни дурачились, так Санек подхватил каждого одной рукой, вздернув в воздух, словно они ничего не весили, и держал так, пока оба не запросили пощады. После чего отпустил с миром, наказав более не шалить в его присутствии. В мирной обстановке Саня Мельница был очень сильным человеком с добродушным характером, но стоило ситуации как-то обостриться, и он превращался в ходящее воплощение старинной пословицы, гласившей о том, что добро должно быть с кулаками. А в бою он и вовсе становился умелым и беспощадным бойцом.
– Достаточно. – Шайя уставилась на Петра. – Говоришь, я не выполняю своей генетической программы? Ты посмотри-ка, как заговорил наш сельский неуч.
Петр смотрел на нее и молчал. Ни тени улыбки на лице. Вообще никаких эмоций. Словно окаменел. Струи горячей воды хлестали его по плечам, брызги летели во все стороны, но он стоял неподвижно и смотрел на нее.
– Полегче, Шайя, вам ни к чему ссориться, – Санек выключил душ, снял полотенце с крючка и принялся неторопливо вытирать свое рослое объемистое тело, мирно улыбаясь и шумно сопя. Весь его вид демонстрировал, что ничего особенного не произошло, все путем, все свои, ссориться незачем, да и нет никаких причин для ссор…
Но Шайя смотрела только на Петра.
– Да я все понимаю, Санек. Это у него просто сельское воспитание сказывается. Похоже, женщины на Сонгердане не имеют права слова, и все их обязанности сводятся к уборке, готовке и продолжению рода. Кстати, Петр, а ты выполняешь свою генетическую программу? Сколько ты у нас? Год? Просвети меня, дремучую, отсталую от жизни, почему я еще ни разу не видела, чтобы ты подцепил где-нибудь симпатичную девочку и уединился с ней для любовных упражнений? А может, ты даже не мужчина, только прикидываешься им?
– Шайя, прекрати, – Санек слегка нахмурился.
Шайя и сама чувствовала, что ее заносит, но Петр сам напросился. Разве нет? Почему она должна терпеть его выходки?
Петр по-прежнему молчал. Даже странно, что он не попытался ударить ее. Шайя заранее приготовилась к подобному выпаду, и, несмотря на внешне спокойную позу, готова была отпрыгнуть, увернуться. Любого другого после такого оскорбления Петр давно бы уже сбил с ног.
Не трогает ее лишь потому, что она – женщина?
Для любого другого мужчины такое поведение выглядело естественно, но от Петра это почему-то воспринималось как двойное оскорбление. Шайя нарочито наглым взглядом прошлась по его телу сверху вниз, остановившись на гениталиях, снова уставилась в лицо. По сравнению с Саньком Петр выглядел красавчиком. Оба высокие, почти одинакового роста, оба широкоплечие. Но если Санек выглядел как могучий, но раздобревший от хорошей жизни лев – массивные руки и ноги, солидное брюшко, пухлые щеки, то Петра скорее можно сравнить с тигром в расцвете сил и возможностей, в любой момент готового броситься на жертву и вцепиться ей в горло. Сухощавый и мускулистый, узкие бедра в контрасте с широкими плечами и выпуклая грудная клетка с прокаченными пластами мышц выгодно подчеркивали телосложение. Лицо у Петра было слегка удлиненным, линии скул, в отличие от Санька, сглажены, коротко стриженные серые волосы гармонировали со светло-серыми глазами.
Петр по-прежнему молчал, неотрывно глядя на Шайю каким-то странным, сумеречным взглядом, и ситуация начинала тяготить ее своей неразрешенностью. Хоть бы шевельнулся, чертов придурок, стоит и смотрит на нее с какой-то телячьей тоской! Как за глаза обсуждать – так мастер, а как в лицо сказать все, что думает, так баран бараном!
– Хочешь бесплатный совет? – жестко усмехнулась Шайя. – Если не умеешь совмещать приятное с полезным, то это твоя проблема, пилот. А моя личная жизнь, с кем и по какому поводу я сплю, тебя не касается. Понял? Да что ты молчишь, словно язык проглотил?!
Петр хранил молчание. Лишь странная тоска, проступившая во взгляде с начала разговора, стала более явственной.
Шайе стало неловко. Неловко до такой степени, что она больше не в силах была находиться здесь и выдерживать этот взгляд. Мыться расхотелось. Она резко повернулась и вышла из душевой, хлопнув дверью. Раздраженно обтерев тело полотенцем насухо – хоть какая-то попытка избавиться от пота, швырнула его в свой шкафчик и принялась одеваться. Сперва нижнее, влагопоглощающее белье – нательник, что-то вроде тонкой, эластичной пижамы, затем комбез.
