держалась за холодные пальцы Гарри. Внизу их ожидало что-то невообразимое: целое скопище горящих чучел, чадящих бочек с нефтью, гроздья мерцающих тёмных лампад и красные, похожие на гнойные нарывы, огоньки масляных плошек в глазницах каменных статуй. Девочка старалась не глядеть по сторонам, глотая едкие слёзы, она считала секунды…
И странное дело… всё это время точно кто-то шептал ей на ухо: подумай, дурочка, какая ты счастливая! Тебя выбрал величайший волшебник человечества! Миллионы девчонок не смеют даже мечтать о такой радости…
«Да-да, конечно, я счастлива!» — убеждала себя Надинька, борясь с тошнотой. Наконец почерневшие ступени, покрытые ковровой дорожкой с неприятными пятнами, вывели к железной арке — впереди, в просвете распахнутых зубчатых врат, пульсировал зеленоватый свет.
— Скорее! — крикнул Гарри, ещё сильнее стискивая Надину руку. — Видишь зелёные факелы?! Принципал ждёт нас!
Они выбежали на ровную площадку, выложенную белым камнем и ограждённую по периметру здоровенными валунами, торчащими кверху, как исполинские зубы. Посредине возвышались четыре каменных столба — впрочем, это были лапы огромной статуи; отблески костров освещали только ноги и брюхо неведомого кумира. Верхняя часть тёмной фигуры была едва отличима от мрака, сгущавшегося над подземным амфитеатром.
— Вот он, Белый Олень! — Гарри бросился вперёд, вырвав руку из Надиных пальцев. Девочка тут же споткнулась и упала плашмя, как падают маленькие дети — обидно и больно.
— Ой-ой… — захныкала Надя, догадываясь, что коленки разбиты в кровь. — Как болит…
Гарри не слышал. С разбегу припал к раздвоенному каменному копыту и начал покрывать тёмный известняк поцелуями.
— Великий! Великий Олень! Он поможет нам…
Надинька отряхнула коленки от каменной пыли — и поднесла к лицу ладошку, разглядывая, нет ли крови. Тут ей показалось, что в темноте кто-то шепчется — совсем рядом, за спиной… Будто скользкие тени шевельнулись — и скрылись!
— Гарри, здесь темно… Ты где? Пожалуйста, подойди ко мне поближе…
— Поклонись великому Оленю, он исцелит тебя от страха! — крикнул Гарри, который всё ещё обнимал массивное копыто. — Олень сделает тебя великой белой волшебницей. Попроси Оленя подарить тебе больше магических сил… Они пригодятся тебе в битве с герцогом Моргиаволой!
Надинька удивлённо поглядела на одно копыто, потом на другое… И снова показалось, что кто-то шепчется в темноте. Ах, будто блеснуло… не то глаз, не то перстень.
— Гарри… мне как-то страшно, — позвала Надинька, чувствуя, что слёзы неумолимо подступают к горлу. — Что ты там делаешь?
— Смотри наверх! — вдруг воскликнул Гарри из темноты. — Видишь?! Его рога… они начинают светиться!
Надя закинула голову — и с трудом различила голубовато-зелёное мерцание. От этого мерцания светлее почему-то не сделалось.
— Рога светятся… значит, Олень слышит нас! — задыхаясь от радости, Гарри выбежал из темноты и снова схватил её за руку:
— Его дух прямо сейчас входит в статую! Скоро он будет говорить с нами!
Густой мрак впереди налился зеленоватым свечением, и Надинька различила человеческую фигуру, неспешно подступающую к детям из темноты.
— Великий Белый Олень приветствует Гарри и Надейду, — прозвучал ровный, неживой голос.
— Это жрец великого Оленя! — Гарри восторженно зашептал Надиньке на ухо. — Олень разговаривает с людьми устами своего жреца! Только жрец умеет слышать мысли Оленя и озвучивать их!
— Но ведь это же… господин Гендальфус! — Надинька увидела огромный лоб и длинное, точно из мыльной глыбы выточенное лицо, величаво вознесённое над крылатыми оплечьями. Длинные струйки бороды чуть светлеют в темноте…
— А кто же ещё? — хохотнул Гарри. — Недаром он проректор нашей академии! Только наверху во время занятий он — профессор Гендальфус Тампльдор, а здесь — великий жрец Бенциан.
— Гарри и маленькая Надейда сообща выйдут на бой с герцогом Моргиаволой, — гипсовым голосом возвестил Гендальфус Бенциан, усаживаясь в невидимое чёрное кресло под брюхом оленя. — Великий Олень укрепит Гарри и маленькую Надейду перед боем, он подаст им энергию. Но сначала Гарри и маленькая Надейда поклонятся великому Оленю, да-да, они, несомненно, поклонятся ему…
— Это обязательно? — шёпотом спросила Надинька. Гарри не ответил. Зато великий жрец Бенциан, будто расслышал сдавленный шёпот девочки, возгласил:
— Белый Олень даёт силы всем светлым волшебникам планеты! Только он помогает добрым колдунам бороться с чудовищами тьмы…
— Но я не вижу оленя, только рожки и голубоватый свет… — удивлённо сказала девочка. — И потом, это ведь не живой олень, а всего лишь статуя, ну как бы… идол, да?
— Не идол, а божественный кумир! — Гарри возмутился. — В определённые моменты дух Великого Оленя поселяется в этой статуе и беседует с нами! Давай кланяйся ему быстрее, дурочка! А то он обидится, и ты никогда не станешь великой волшебницей!
Что-то мешало Надиньке поклониться здоровенной статуе. «Странно, — подумала девочка, — этот кумир скорее похож не на оленя, а на… какое-то другое животное». На какое именно — Надя понять не могла.
— Белый Олень очень рад видеть своих верных слуг, доблестного Гарри и прекрасную маленькую Надейду, — снова заговорил верховный жрец Бенциан. — Белый Олень говорит, что хочет оказать детям большую честь. Он даст им светлую энергию, если дети своими руками принесут Оленю полуночную жертву.
Как только прозвучало последнее страшное слово, полыхнул яркий свет. Надинька зажмурилась: жёсткие лучи резанули по глазам. Немного проморгавшись, она увидела длинный стол, застеленный тёмно- зелёным бархатом и потому похожий на игровые столы в казино, как их показывают по телевизору, а на столе — будто человеческое тело, накрытое с головы до ног чёрной искрящейся тканью. Стол находился прямо напротив статуи со светящимися рогами — раньше Надинька просто не могла видеть его во мраке. Теперь над столом зажёгся пучок голубоватых светильников.
— Здесь, перед вами, на магическом столе правосудия находится опасная преступница, осуждённая на смерть Советом белых волшебников, — произнёс с невидимого трона жрец Гендальфус Бенциан. — Совет белых волшебников признал её неисправимой. Белый Олень разрешает казнить её прямо сейчас.
Надинька с ужасом вытаращилась на очертания человеческого тела под чёрной поблескивающей тканью. В изголовье из-под мрачного покрывала виднелся край толстой косы, перетянутой грязным бинтом вместо ленточки.
— Да как же можно! — Надинька подняла на Гарри изумлённый взгляд. — Ведь это человек, она живая! У неё мама есть и папа, а может быть, у неё детки! Они же плакать будут!
— У этой несовершеннолетней преступницы нет ни родителей, ни детей. Тот, кто избавит мир от этой упорствующей злодейки, принесёт великую драгоценную жертву Свету и Добру, то есть нашему Принципалу, Белому Оленю, — жёстко сказал Гарри, и глаза его блеснули в полумраке. — Давай, это не страшно. Нужно только нажать кнопку, и опустится нож, машина сама отрубит голову.
Только теперь девочка с дрожью разглядела стальную раму, которая возвышалась над изголовьем. В холодной раме темнел широкий нож, похожий на крупный осколок чёрного стекла.
Надинька чуть не померла со страха: из окружающего мрака проворно высунулась чья-то худая рука — полосатый рукав и манжет с запонкой — и протянула Надиньке обыкновенную компьютерную клавиатуру с грязно-серым проводом, уходящим в темноту.
— Вот, смотри, — точно во сне различила она голос Гарри над ухом. — Клавиша, вот эта, большая… Надо нажать… и нож упадёт, и свершится правосудие… Это будет жертва Белому Оленю, за твою жертву Олень даст тебе магические силы…
— Приносите жертву Великому! — торжественно возгласил верховный жрец капища Бенциан.
По сторонам гильотины засветились липкие огоньки тёмных свечей, и Надинька увидела, что за длинным жертвенным столом сидят люди, просто множество людей — они таились во мраке до срока, а теперь, точно
