– Плевать, другого поймаем! Здесь их хренова туча катается. – И, глядя вслед удаляющейся машине, добавила: – Надоел. Все трещит, трещит… Баклажан усатый!
Это было сказано так, что Виноградов против воли рассмеялся:
– Как прикажете!
Они перешагнули невысокий бордюр, и госпожа Батенина поинтересовалась:
– Ну? Ориентируйтесь, если уж притащили.
Почти сразу же, основываясь на газетных фотоснимках и сыщицкой интуиции, Владимир Александрович обнаружил све-жеотремонтированный участок ограждения: столбик, чуть отличный от других, подсыпанный, не успевший еще окончательно утрамбоваться щебень… Впрочем, если не знать предысторию – эти метры шоссе ничем не отличались от остальных.
– Здесь!
– Вижу. – Виктория брезгливо ковырнула носком подошвы слежавшуюся пыль. Потом посмотрела вперед и назад по трассе: – Ну и что же на этом повороте такого особенного?
– В том-то и дело, что ничего.
– Да-а… Здорово он, видать, нажрался тогда!
Владимир Александрович предпочел промолчать – глупо было бы встревать во взаимоотношения покойного и его вдовы.
– Высокова-ато! – Скала уходила вниз почти отвесно, и там, у самой кромки морского прибоя, чернело неопрятной проплешиной выгоревшее пятно. – Интересно, как они оттуда его достали?
– Кого? – переспросил отвлекшийся Виноградов.
– Того бедолагу, который вместо Бати…
– Не знаю! – Владимир Александрович хотел сказать, что доставать-то, собственно, после того как остатки «тойоты» отполыхали, было нечего. В принципе, наш брат, россиянин, так бы и оставил внизу то, что осталось от покореженного кузова – пусть себе догнивает на солнцепеке… Но здесь предпочитали не портить пейзажи и об окружающей среде заботились. – Есть, наверное, техника специальная, краны…
– Ладно! Полюбовались. Вам здесь больше ничего не надо?
– Нет. Можно возвращаться.
– Подожди! Пойдем искупаемся? – Неподалеку, в полукилометре, от шоссе отделялась раскатанная дорожка. Причудливым виражом она спускалась к морю – как раз неподалеку от того места, где догорал когда-то разбившийся автомобиль.
Идти было только туда – минут двадцать. А обратно? Да еще вверх?
– Простите… Не лучше ли поймать такси, вернуться?.. Там, у нас, отличный ведь пляж, вы еще не были!
– А я хочу – здесь, ясно? – Она приготовилась двинуться вперед, но почувствовала, что спутник за ней не последует: – В конце концов, вы здесь на мои деньги…
– Серьезно? – Теперь Виноградов имел все основания полагать, что внизу его ждет что-нибудь наподобие парочки отмороженных братков или еще какая-нибудь пакость.
– Ну – пожалуйста, Володенька! – То, что дама сменила тон, понравилось Владимиру Александровичу еще меньше.
– Слушай, прекрати дурочку валять!
Он сейчас ничему бы не удивился – и уж тем более не удивило майора появление из-за горизонта примелькавшегося за последние несколько дней «лендровера».
– О господин Виноградов! Мадам! – Николай старательно изображал радость случайной встречи. – Какими судьбами!
– Вот… Не хочет идти к морю! – пожаловалась Виктория.
Массивный автомобиль стоял так, что со стороны шоссе не было видно пистолет какого-то невообразимо большого калибра. Этот пистолет удобно лежал в руке Николая и почти упирался стволом в лоб Владимира Александровича.
Чего-то в этом роде майор ожидал, только вот ошибся в сроках. Недооценил, так сказать, оперативность своих оппонентов. За что теперь и расплачивался…
– Неужели стрелять будете? Глу-упо!
– Не, не буду, – улыбнулся туристический агент. – Я тебе просто хребет сломаю, понял?
– Вряд ли…
– А потом в акваланг – и на пляж, понял? Несчастный случай… Задохнулся по неопытности, здесь это случается даже чаще, чем аварии.
– Ведите себя хорошо, Володя, – пожурила очаровательная спутница. – И все будет в порядке, честное слово.
Не дожидаясь конца конструктивного диалога, майор попытался прыжком преодолеть расстояние, отделявшее его от капота «лендровера». После этого все стало бы проще – обогнуть машину, выскочить на шоссе… На глазах у водителей и автобусных пассажиров никто убивать бы не стал, себе дороже.
Не судьба, видно! Лучше следовало заниматься на ковре, под чутким руководством добрейшего тренера Мишки Мануса… Короткая подсечка, удар – и рот уже Владимир Александрович оказался где-то между колесами и асфальтом – с расквашенным при падении лицом и до невозможности вывернутой за спину
