– Да я – ничего! – Все-таки в глазах спутника Виноградов был «инструктором», человеком совсем иного уровня, чем сам он, простой клиент.
Это несколько компенсировало неловкость первых мгновений сегодняшней встречи.
– Слушай, а негра… а негра ты тоже понарошку? – отдышавшись во время очередной смены рук, поинтересовался Владимир Александрович.
– Нет! – поднял на Виноградова глаза, полные жалости к самому себе, собеседник. – Я не хотел…
– Верю! – Меньше всего сейчас Владимиру Александровичу хотелось, чтобы литовец решил, что «инструктор» над ним издевается.
Они по-прежнему были одни – преодолели ложбину, подъем и теперь огибали бурый от лишайника каменный выступ.
– Куда мы идем-то? – спохватился Генрикас.
– А хрен его… – Виноградову тожехотелось бы знать, где запропастился их провожатый. Позади было метров триста, а сколько еще такого удовольствия предстояло?
– Сволочь все-таки этот… бородатый!
– Да, – поспешил согласиться литовец. Между спутниками снова восстанавливалась тонкая ниточка взаимного доверия. – Гад! Животное… Козел вонючий.
Высказались – и немного полегчало.
– Да пошел бы он… – Виноградов поставил свой край ящика на тропу, скинул мешок: – Я не нанятый. Отдохнем?
– Ка-айф! – Генрикас моментально последовал его примеру.
Возник и растаял в том месте, которое они покинули, настойчивый рев вертолета.
– Улетел… Знаешь, все это из-за той
беленькой сучки.
– Я видел, – кивнул Владимир Александрович. Главное, не мешать человеку говорить о наболевшем. Тогда он спокойно «сольет» и то, что интересует тебя. – Нечего ей было жопой вертеть туда-сюда!
– Вот-вот, именно! – Больше всего сейчас парнишка нуждался в понимании. Таких легко вербовать на компромате, и агенты из них выходят надежные, совестливые. – Тем более я спьяну и не соображал ничего.
– Да все по-честному было. Черный, наверное, первый завелся?
– Да… по-моему. Не помню! Говорю же – напился, дурак.
В этот момент оба не услышали даже – почувствовали присутствие кого-то третьего. Осторожно повернув голову, Виноградов увидел вышедшего из-за поворота Кондора. Бородач, видимо, успел оставить где-то вещи и вернулся за припозднившимися спутниками налегке. Судя по тому, что времени прошло немного, это «где-то» располагалось неподалеку и представляло собой конечную точку похода… Не слишком приятно что-либо делать, когда на тебя смотрят. Тем более если смотрят с презрением и почти неприкрытой ненавистью. Владимир Александрович встал, помог подняться с ящика Генрикасу:
– Мы дальше не потащим. Надоело!
Кондор секунду еще по инерции глядел
исподлобья, потом, не меняясь в лице, шагнул к ящику. Виноградов непроизвольно отпрыгнул за собственный вещмешок и приготовился к худшему. Вопреки ожиданиям бородатый схватился за ручку и потянул на себя – с другой стороны ящик поднял покрывшийся потом литовец.
Так и пошли – до соплей довольный собой майор с личными вещами, невозмутимо-презрительный Кондор и паренек, переживший уже один расстрел.
Оставшийся путь преодолели в молчании – Генрикас даже не отдал Владимиру Александровичу свой тюк с имуществом, благо идти было немного – метров сто пятьдесят – двести.
– Приплыли! – Первую реплику подал все же Виноградов.
Так они появились на промежуточной базе перед границей…
Клиент совершенно не вписывался в окружающую обстановку. Это стало ясно сразу же – и не только Владимиру Александровичу.
– Хм! – сказал литовец, прежде чем затащить вещмешок в отведенную ему палатку.
– Хм-м!.. – согласился с ним Виноградов. Но выбирать в данной ситуации не приходилось.
Переход на ту сторону прошел как-то совсем незаметно. Быстренько подхватили заранее приготовленные вещи, помахали на прощание Исе… И минут через десять уже выбирались на противоположный берег.
Занятый сосредоточенными прыжками с камня на камень, Виноградов не сразу осознал, что находится уже на родной территории: сзади журчала по броду вода, а перед глазами круто вверх удалялась обтянутая джинсами задница клиента.
– О-о-ш-ш!
Владимир Александрович обернулся и выслушал злобное, переходящее в матерную ругань шипение Генрикаса – парню не удалось удержать равновесие, и он все-таки оступился. Теперь, замочившись почти до пояса, литовец спешил выкарабкаться из ледяного потока. Виноградов протянул руку…
Торжественность момента оказалась смазанной.
