флаг с полумесяцем! Там ведь было нечто вроде тренировочного лагеря — не забыли?
— Вы кто?
— Ваш ангел-хранитель.
— Что-то мне тоже захотелось в уборную…
В любую секунду могли вернуться Дэльфин и «хефе де преиса». Буквально в любую секунду — итальянка это отлично понимала! Поэтому диалог продолжился очень конкретно и быстро:
— Я работаю на тех, кто обратился с известной вам просьбой к Генералу.
— Уточните!
— Кавказ… Вы называете их «сепаратистами».
— Зачем? :
— Моя задача — прикрывать вас. До момента получения долларов.
— Даже не понимаю, о чем идет речь, — пожал плечами Владимир Александрович.
— Послушайте, русский! — Собеседница нервничала, торопилась и теперь уже не отрывала взгляд от угла здания, из-за которого должны были появиться ее приятель и Дэльфин. — Я была при штабе Магаева. Делала серию репортажей о кавказских партизанах, когда вас принесли…
— Допустим! — Виноградову тогда сразу же вкололи лошадиную дозу промедола и еще какой-то гадости, так что в себя он пришел только после посадки на подмосковном аэродроме. Требовалось, однако, прояснить еще кое-что: — А вы еще насчет какого-то лагеря говорили… Нет?
— Мне пришлось пройти полный тренировочный курс — перед тем, как попасть в горы. Примерно за месяц до вас.
— Кто вел огневую подготовку?
— Его все называли Освальд…
— Что вы хотите?
— Примерно к шести часам вечера приходите в отель «Алькомар». Там нужно спросить сеньору Лопес — я буду ждать. Поговорим подробнее…
— Это обязательно?
— Да вы сегодня чудом остались живы, ясно? Скажите мне большое спасибо!
— Спасибо, конечно, хотя…
Чувствуя, что Виноградов колеблется, итальянка в отчаянии всплеснула руками и почти во весь голос поинтересовалась:
— Порка мадонна, что же прикажешь — как тому немцу у тебя перед носом журналом трясти, чтобы ты поверил? Тоже мне, выдумали условный знак! Конспираторы…
Это был явно удар на добивание — Владимир Александрович крякнул и, видимо, покраснел.
— Вот и Хуанито!
— О, дорогая, ты выглядишь встревоженной… Наверное, подумала, что я бросил гостей и уехал не расплатившись?
— Вы, мужчины, способны на все! Куда ты дел Дэльфин?
Но через пятнадцать минут обе воссоединившиеся пары уже рассаживались в салоне «рено».
Владимир Александрович аккуратно, чтобы не разбудить посапывающего рядом монаха, потер позвоночник — все-таки автобусные кресла по степени комфортности значительно уступают автомобилю Хуана. Да и дорога на этот раз подлиннее!
Темень за окнами кончилась — электрические фонари и пульсирующая череда бесконечных световых реклам лучше всяких указателей свидетельствовали о том, что приблизилась конечная точка маршрута. Мелькнуло огромное, будто охваченное огненными сполохами здание казино: они уже были почти на окраинах Мадрида…
Как это выразилась очаровательная Габриэла? «Трясти у тебя перед носом журналом…» Образно! Хотя в ту ночь немец тряс перед носом Виноградова не только журналом.
— Открывай глаза, скотина!
Надо признать, что вырубил господин Юргенс майора российской милиции вполне профессионально — ощущения возвращались не сразу, не все вместе, а по очереди. Сначала слух, потом зрение… С некоторой задержкой вернулась память.
— Без глупостей. Это видишь? — Огромный, пахнущий металлом глушитель «люгера» бесцеремонно ткнулся в глаз.
Больше всего беспокоила кровь, вытекающая из разбитого носа. И обе руки чем-то туго перехвачены за спиной… Дышать тоже больно!
Виноградов попробовал на всякий случай застонать, но тут же схлопотал рукояткой пистолета в висок:
— Заткнись! Только крикнешь — пристрелю. Телевизор все равно громче.
Владимир Александрович покосился на экран — да, господин Юргенс позаботился даже о выборе программы. Шло что-то вроде нашего «Поля чудес» или «Проще простого»: идиотские рожи, смех, вопли, сопли и аплодисменты переменной интенсивности. Регулятор звука был установлен достаточно громко — но так, чтобы особо не досаждать соседям.
Действительно, никто даже не сообразит ничего. Мало ли что за крики! Может, это кому-то несут «приз в студию»? А пистолет с глушителем и вообще…
— Чего надо? — только теперь до Виноградова дошло, что незваный гость говорит по-русски без малейшего акцента.
— Откровенности.
Оставалось только сглотнуть слюну — она была с привкусом собственной крови:
— Всего-то… Ты кто такой?
— Не хами, козел! — «Немец» сделал что-то невидимой Владимиру Александровичу рукой, и по телу ударила короткая волна боли. Одновременно, гася животный крик, огромная ладонь его прикрыла майору лицо. — Понял?
— Понял! Больше не буду. — Виноградов никогда и ни с кем не спорил в подобных ситуациях.
— Кто ты такой?
Пришлось представиться: фамилия, имя, отчество…
— Врешь ведь, сука! Повторить? — Рука «немца» опять потянулась куда-то вниз.
Майор непроизвольно выгнулся:
— Не надо… Слушайте, если меня мучить, я назовусь даже Папой Римским. Или покойным президентом Кеннеди!
— Тогда отвечай, только очень быстро и внятно. Зачем сюда приехал?
— На деловую встречу.
— С кем?
— Судя по всему, с вами.
— Кто тебя послал? Конкретно! Ты мне, бля, вола тут не крути.
— Послушайте, какая разница! Вы ведь что-то хотите продать? А я как раз представляю возможного покупателя…
Снова ладонь перекрыла воздух, и болевой удар, казалось, вывернул наизнанку каждую клеточку организма. В этот раз Виноградову удалось на несколько секунд потерять ощущение реальности — и первое, что он увидел, придя в себя, была факсовая копия какой-то фотографии.
— Правда, на тебя совсем не похож? Хорошо, я после той первой встречи засомневался — попросил братков переслать из России еще и портретик курьера… На всякий случай!
Человек, называвшийся не так давно господином Юргенсом, убрал бумагу в карман и
продолжил:
— Вот кто должен был прилететь! А появляешься ты. Почему? Не желаешь говорить… Попробуем еще раз?
— Не надо больше!
— Сам напросился. Ну?
— Я и не должен был походить на того парня…
— Больше всего ты похож на мента, — прошипел непрошеный визитер. — На мента, работающего под
