скорость и высматривая ресторан посимпатичнее. — Выбирай!
Остановились в какой-то деревушке. Виноградов даже не запомнил названия. Ресторанчик под открытым небом находился всего в нескольких метрах от трассы, но, чтобы пройти к столикам, требовалось миновать густой палисадник и выложенный тесаным известняком бассейн с неторопливо журчащим фонтанчиком. Несмотря на полуденное солнце, вода создавала иллюзию свежести, и ненавязчивый звук ее без труда перекрывал шум и грохот несущихся по дороге автомобилей. Казалось, что и само течение жизни здесь не подвержено суетливым страстям и порокам.
Разумеется, они были здесь единственными посетителями… Дамы выбрали столик в тени какого-то векового растения — то ли дуба, то ли платана: Владимир Александрович никогда в деревьях не разбирался и от этого
не страдал.
— «Map Кантабрико», — придвинула ему француженка меню. И на всякий случай пояснила: — Рыбный ресторанчик. Не возражаешь?
— Ну у нас в России говорят: кто платит, тот и заказывает музыку!
— В данном случае наоборот, — хихикнула Габриэла. — Заказывать будем мы, а платить — вы!
— Не возражаю, — без малейшего намека на огорчение отмахнулся пресс-секретарь. — Все можете считать себя моими гостями.
— И я? — уточнил постепенно привыкающий к европейской конкретности Виноградов.
— Разумеется! Должен же я как-то компенсировать тебе загубленное утро…
Что-то ответить майор не успел — Хуан уже обсуждал с подошедшим дядькой в переднике выпивку и указанные в меню горячие закуски. Впрочем, много времени процесс не занял: почти сразу же единогласно остановились на фирменном блюде заведения.
— Русский, ты что будешь пить?
— А вы что?
— Мы? — удивился Хуан. — Пиво!
Потом, сообразив, что спутник почти ни слова не понял из их диалога с хозяином заведения, пояснил:
— Лучше всего запивать осьминога холодным пивом.
Оставалось только кивнуть с видом бывалого рыбоеда…
Вскоре компания уже не торопясь прихлебывала из высоких запотевших бокалов местное бочковое пиво — светлое, потому что любимого своего темного Виноградов в Испании почему-то так и не встретил.
Одновременно с пивом появились салаты и разная съедобная рыбная мелочь для разжигания аппетита — и только потом, торжественно, был вынесен откуда-то из кухонного чрева — сам! Огромный, фиолетово- розовый, источающий ни с чем не сравнимый запах моря и специй осьминог… Он внушал уважение, даже будучи поданным на тяжелом и плоском деревянном блюде. Разрезанный так, что казался целым, посланец таинственной бездны в такт размеренной походке повара покачивал одним из будто случайно свесившихся щупалец.
Гости, не сговариваясь, зааплодировали — это была дать уважения былому могуществу жертвы и кулинарному мастерству хозяина…
Обед затянулся, но, как и все хорошее в жизни, в конце концов подошел к завершению.
— Понравилось тебе, русский? — лениво шевельнулась в плетеном кресле Габриэла.
— Великолепно! — Виноградову тоже с трудом давались движения — даже языком. Веки, и те норовили замереть.в закрытом положении.
— Пиво и морепродукты очень благотворно влияют на потенцию… — пробормотал со своего края столика неугомонный Хуан.
— …но создают большие проблемы для мочевого пузыря, — подала голос француженка. — Мне нужно в туалет.
Она подтянула за ремешок упавшую рядом сумочку и с усилием оторвалась от сиденья.
— Мы будем скучать без тебя, дорогая! — Попытался сострить Владимир Александрович. Получилось не очень…
— Я, пожалуй, также вас на минутку оставлю, — импульсивный Хуан вскочил и чуть не опрокинул кресло. — Прошу прощения!
— Вы будете делать ЭТО вместе? — подняла удивленные брови его язвительная подруга.
— Нет, мне надо к машине. Там сигареты остались, а то у нас уже вон — кончаются!
Оказавшись наедине с итальянкой, Виноградов решил не утомлять ни себя, ни ее разговорами, так как послеобеденный процесс требовал созерцательности. И умиротворения — чему в полной мере способствовал открывающийся из ресторанчика вид: бухта внизу, разорванное со стороны моря полукольцо скал, дорога, петляющая вдоль берега, и аккуратная темная арка тоннеля вдали.
— Хотите, скажу о чем вы сейчас думаете? — нарушила установившуюся тишину итальянка.
— Ни о чем, — пожач плечами Владимир Александрович.
— Вот и нет! Вы думаете сейчас о том, что если поставить во-он там, на господствующей высоте, несколько безоткатных орудий — можно контролировать и трассу, и прилегающие районы побережья.
— Странные какие-то мысли, Габриэла, — моментально выскользнул из полудремы Виноградов. — С чего вы взяли?
— Да так… О чем еще может думать не слишком давно вернувшийся с Кавказа русский офицер?
— Скорее уж, горы здесь похожи на Боснию… — чтобы не выглядеть полным идиотом, отреагировал Владимир Александрович. Интересно, ведь в газетах, тем более иностранных, не могло быть ни слова про ту операцию! Сам он не распространялся, а непосредственное начальство и продажная служба кадров информацией просто-напросто не владели. — Вы верите тому, что сказала про меня Дэльфин?
— Почему же — Дэльфин? — теперь настал черед встрепенуться итальянке. — Что она могла мне рассказать?
— Ну мало ли о чем разговаривают между собой девушки, самолюбие которых задето поведением мужчин! — следовало спасать ситуацию, но оказалось уже, видимо, поздновато. Очаровательная собеседница прилипла намертво: — Она знает, что вы офицер полиции?
— Простите, Габриэла! Я, наверное, просто плохо понял вашу фразу. Знаете — языковый барьер, пиво…
— Ладно, русский. Мне все же хотелось бы взять у вас интервью — в другой обстановке, без лишних ушей. Нет возражений?
— Но о чем, дорогая моя?
— Ну-у… Вот, к примеру, о собаках. Как вы к ним относитесь?
— О собаках? — Владимир Александрович несколько опешил и непроизвольно посмотрел в ту сторону, куда скрылись их спутники. — В России любят собак.
— Это я знаю. Но мне кажется, что вы — лично вы — с некоторых пор должны относиться к овчаркам без симпатии.
Итальянка сказала это с улыбкой, но таким тоном, что майор сразу потянулся к занывшему уже полузабытой болью бедру:
— Не понимаю…
Движение собеседника от Габриэлы не укрылось:
— Вот именно! Неужели все прошло? Прекрасно… А то, помню, шрамы были ужасные — и внизу, и на шее.
Мистика! О том, как закончилось прошлогоднее «сафари для покойника», знали вообще считанные единицы. Тогда посланная Генералом на контролируемую войсками сепаратистов территорию поисковая группа чудом спасла Виноградова от клыков специально натасканной на человечину своры. Окровавленного и почти не подававшего признаков жизни… Все дальнейшее происходило в такой спешке и тайне, что не то чтобы видеть шрамы Владимира Александровича — слышать о них и даже догадываться никому чужому не полагалось.
Значит, она не чужая?
Собеседница тем временем невозмутимо продолжила:
— Кстати, а вам не кажется, что этот очаровательный пейзаж напоминает еще что-то? Скалы, море…
