— О, дорогая! — От собственной реплики Владимир Александрович почувствовал неожиданные позывы к тошноте. Слишком уж все происходящее напоминало сцену из «мыльного» сериала. — Как ты могла подумать…
Хотя, конечно, заданное распределение ролей имело и некоторые приятные стороны. Без зазрения совести используя пикантную ситуацию, Виноградов ухватил француженку за талию и притянул к себе:
— Не сердись, дорогая, ладно?
Та пискнула, но смирилась, — очевидно, по каким-то причинам требовалось продемонстрировать окружающим откровенно интимный характер их отношений. Неизвестно уж, что она наплела Габриэле, но…
Итальянская журналистка тем временем в спешном порядке доводила до мужчин историю о том, как они с Дэльфин решили проучить самодовольных и дурно воспитанных «кабальерос»… Быстренько собрались, взяли такси и через час с небольшим уже были здесь, в прекрасном городке на побережье.
— А машину сразу отпустили?
— Да, конечно.
— И как же вы планировали вернуться?
— Ну… очень просто! — нашлась очаровательная Габриэла. — Хуанито, мы увидели с набережной твой «рено» и просто решили подождать неподалеку. Надеюсь, ты возьмешь нас собой обратно?
— Но если вы оба всерьез решили от нас сбежать… здесь тоже есть такси, — напомнила Дэльфин. — — И мы доедем до Хихона сами.
— Что вы, красавицы! Прошу…
Через минуту он уже выруливал из Луар-ки — мимо госпиталя и специальной площадки для туристических автобусов.
— Каково сегодня состояние твоего желудка? — тихо, подбирая слова, поинтересовался у «журналистки» из Интерпола Виноградов. — Я имею в виду астурийский сыр…
Они расположились сзади — на переднем сиденье, не переставая, щебетала о чем-то с водителем Габриэла.
— Все в порядке! — фыркнула соседка. По роли ей полагалось изображать подружку Владимира Александровича, и делала она это без видимого отвращения. — Но это ничего не значит…
— Посмотрим, — пожал плечами тот.
Скоро они оказались на автостраде, и
Хуан от души предоставил волю всем лошадиным силам, упрятанным под капотом его машины. Ехали почти строго на восток, вдоль моря.
— И все же, русский, — обернулась назад Габриэла. — Почему вы не взяли нас собой? Убежали…
— Спроси у своего приятеля! — улыбнулся Виноградов. И покрепче прижал к себе соседку: — Мне хватает того, что пришлось оправдываться перед Дэльфин. Верно?
— Верно, дорогой!
Хуан, очевидно, решил-таки покончить с неприятными вопросами:
— Девушки, мы не виноваты. Все произошло внезапно, просто не было времени даже записку оставить.
— А что случилось?
— Скажите… могу я быть уверен, что все сказанное останется между нами? Хотя бы на некоторое время.
— Смотря на какое время! — капризно поджала губы француженка.
— Рассказывай, Хуанито, — поддержала подругу рассудительная Габриэла. — Куда тебе деваться? Мы же все равно не отстанем.
— О'кей… Слушайте. Но прошу как человек, которому дорог этот фестиваль, — забудьте о том, что вы работаете в журналистике. Ладно?
Тут следовало пообещать конфетку за хорошее поведение, что пресс-секретарь и сделал вполне профессионально:
— Зато потом, клянусь, вы первыми получите все, что захотите. Эксклюзив… и прочее. Договоренность такая с полицией имеется.
— С полицией? — полыхнула глазами Дэльфин.
— Звучит заманчиво… А нас не опередят? — Ясно было, что для итальянки любовь — любовью, а дело — делом.
Справа перетекали одна в другую поросшие лесом горы, а слева за окнами автомобиля проносились чудесные бухты с рыбацкими деревеньками.
— Вы помните того англичанина? Борода того, с рубкой?
— Помним.
— Разумеется. Он то ли критик, то ли еще что-то…
— Под утро мне позвонили из «полициалокаль», Луарка. Сообщили, что на побережье обнаружен человек — избитый, ограбленный, без документов. Явно не из местных… Единственное, что завалялось в одном из его карманов — это книжка с остатками обеденных купонов.
Дэльфин кивнула — такие украшенные эмблемой цветные бумажки выдавались каждому участнику и гостю «Черной недели». По ним можно было бесплатно и очень здорово перекусить в нескольких «официальных» ресторанах фестиваля:
— Там же фамилия написана?
— Написана, — кивнул Виноградов. Сам он такие купонные книжки видел только издали, приехавшим на фестиваль без приглашения питание за казенный счет не полагалось.
— Да, поэтому меня и разыскали! — продолжил пресс-секретарь. — И приметы сходились… Нужно было срочно ехать, опознавать.
— А русский зачем? — ревниво подняла брови «подружка» Владимира Александровича.
— Для официального протокола им требовались двое. Я как раз пошел в номер к англичанину, чтобы проверить, действительно ли его нет, а тут — сеньор Виноградов!
— Мне не спалось, тем более — такая ситуация…
Дэльфин многозначительно посмотрела на соседа, и этот взгляд не укрылся от внимания Габриэлы:
— Ладно, ребята! Потом разберетесь. Хуанито, бедняга действительно оказался тем англичанином?
— Да, к сожалению.
— А как он попал в Луарку? Это же почти сотня километров!
— Не знаю, — вздохнул «хефе де пренса». — Когда мы приехали, он уже умер. Так и не приходя в сознание.
— Значит, ограбление…
— Нам показали фотографии, — нарушил затянувшуюся паузу Владимир Александрович. — Ужасно!
— Такое возможно в любом уголке мира! И в Москве, и в Париже…
— Да, конечно. У нас вообще разгул преступности!
Человек за рулем продолжил:
— Видимо, его заманили в машину или похитили где-нибудь в Хихоне. Потом уже вы везли за город, в безлюдное место.
— Может быть, таксисты? Или кто-то под видом таксистов?
— Полиция говорила об этой версии… Тем более англичанин был здорово пьян — так, что мог и не сразу сообразить, что едет в другую сторону.
— Он же почти не пил! — припомнила Габриэла.
— Все мы здесь… почти не пьем, — даже намека на веселье в голосе Виноградова не звучало.
— Так вот, милые девушки… — в течение некоторого времени пресс-секретарь объяснял пассажиркам, почему не стоит делать сенсацию из происшедшего.
— Ладно, договорились! — кивнула Дэльфин и посмотрела на сидящую впереди итальянку: — А ты как?
— Пожалуй… Хуанито, красавчик, но тогда с тебя — обед! Это сейчас, а потом — право «первой ночи» для моей газеты и ее радиостанции. Договорились?
— Нет проблем, маленькая зубастая акула! Как раз пора перекусить. — рассмеялся водитель, снижая
