— Та-ак… Наживка проглочена. А дальше?
— Дальше Юргенс случайно обнаружил, что меня опознал тот самый англичанин, бывший сотрудник контрразведки… Мы не догадывались тогда, кто он и на кого работает, но рисковать не имели права.
— И ты его ликвидировала?
— Пришлось. Второпях, практически без нормального алиби и элементарной подготовки. Времени не было даже порасспросить его толком.
— Конечно, одной тяжело! — посочувствовал Владимир Александрович.
Дэльфин кивнула — как коллега коллеге:
— Трудно. Здоровый попался мужик.
— А Юргенс?
— Ха! Немец ночью тобой занимался, что бы не дать очухаться и поскорее выпихнуть из Хихона. Подальше от чужих глаз и ушей.
— Помню… — Та ночь в гостинице «Дон Мануэль» до сих пор отзывалась в мозгу раскаленными иглами боли.
— А я и так еле успела, — коротким жестом придавила окурок очаровательная Дэльфин. Несмотря на свойственную иностранцам брезгливость, кофе в ее стакане уже заметно убавилось. — Нужно ведь было найти подходящую машину, убедиться, что хозяева улеглись. Завести ее без ключей, перехватить по дороге к отелю «клиента», убедить его прокатиться… Хорошо, что мужчины такие самоуверенные идиоты!
— Пожалуй.
Узнав наутро, что русский зачем-то куда-то уехал с пресс-секретарем фестиваля, Дэльфин встревожилась. И не напрасно — от не умевшей хранить чужие секреты прислуги ей удалось узнать, что мужчины еще затемно выехали в Луарку.
Вот так и получилось, что вскоре француженка снова, теперь уже на такси, неслась туда, где незадолго перед этим бросила обезображенный труп.
Прихватив увязавшуюся за ней Габриэлу…
— Кстати, а кто она такая? Я так и не понял! — сделал невинные глаза Виноградов.
— Чуть позже, — отмахнулась рассказчица.
И продолжила.
Когда майор все-таки решил убраться из Хихона, напарник Дэльфин уже был в Мадриде — готовился к встрече. А сама она осталась ждать приказаний от Генерала… Однако вместо курьера из Москвы, на фестиваль прибыл какой-то сумасшедший еврей с русским акцентом и паспортом гражданина Мексики.
— Сволочь! Оглушил, вывез куда-то в горы… А после этого бросил на произвол судьбы, отобрав радиотелефон и наличные деньги.
— Ты ему все рассказала?
— Почти все. Про себя — что работаю на Генерала и интересуюсь тобой. Насчет того, что ты спешно выехал в Мадрид… Но про немца и его «евроденьги» — ни-ни! Да он об этом и не спрашивал. Вот, мерзавец…
— А мог и убить, верно? — вступился за отсутствующего приятеля Виноградов.
— Мог, — согласилась собеседница. Видно было, что сама она в подобном случае поступила бы именно таким образом. — Они арестовали меня сразу же по возвращении в гостиницу. Сначала местные полицейские предъявили обвинение в умышленном убийстве — якобы кто-то видел меня с англичанином за рулем угнанной машины. Наверное, это был блеф, но… Когда появились Габриэла с Хуаном, я согласилась сотрудничать.
— И он тоже?
— Да, оба оказались штатными офицерами Интерпола. Они уже знали, кто я, и предложили свободу в обмен на помощь.
Судя по интонации, Дэльфин не видела ничего особенного в смене флага.
— Пришлось рассказать про задание Генерала и про встречу с «заказчиком», о которой ты сообщил ночью нашему Юргенсу. Да та, время и место… Они решили подставить тебе Хуана вместо убитого англичанина.
— Рисковые ребята! Поэтому меня и не взяли сразу же, в том «клоповнике» у Пуэрта дель Соль?
— Кроме того, я назвала им номер отобранного мобильного телефона.
— Зачем?
— Он был дан тебе для звонка в крайнем случае, от имени Интерпола… На это рассчитывал и твой приятель! Значит, стоило взять абонента на контроль, верно? Итальянка приказала своим «технарям», те прозвонили частоту, подключили аппаратуру, раскодировали и «повисли» на телефоне.
— Так кто же тогда ликвидировал Хуана?
— Люди Генерала. «Господин Юргенс» не мог не заподозрить неладное, когда я пропала в Хихоне — и сразу же сообщил шефу. Они, видимо, тогда еще не были уверены, что я заговорила, но на всякий случай решили обрубить все концы.
— Допустим! — Это вполне походило на старика. — Значит, потом твои новые хозяева меня потеряли? И снова нашли только после звонка Френкелю.
— А дальше все было очень просто. — Собеседница со вкусом прикурила уже третью или четвертую сигарету. — Тебя попытались перехватить, а ты убежал! Сначала от очаровательной Габриэлы, потом вообще… Между прочим, двое из оказавшихся под колесами полицейских скончались в больнице.
— За рулем сидел не я.
— А потом — этот чудовищный взрыв на трассе? Представляешь, сколько сил и денег стоило Интерполу заполучить номер посланного Генералом рефрижератора? Специальную группу послали на перехват.
— Я никого не убивал… Только в порядке самозащиты!
— Может быть. Но все равно — погано, правда? Кто знает, что сейчас рассказывает в камере международный террорист господин Френкель!
Виноградов отодвинул пустой стакан:
— Как его поймали? С твоей помощью?
— О нет! Френкеля сдал сам Генерал — в обмен на какую-то информацию.
— И на два с лишним миллиона фальшивых долларов в придачу?
— За голову твоего сумасшедшего приятеля Интерпол заплатил бы и больше… — Собеседница одним глотком покончила с остатками кофе. — Да, этот Френкель передал «немцу» чемоданчик и получил от него целый мешок «фантиков». С ними его и арестовали.
В неожиданно наступившей тишине молчание Владимира Александровича и сидящей напротив молодой женщины показалась особенно напряженным. Виноградов даже повернулся к стойке — там, перед стареньким магнитофоном, буфетчица неторопливо подбирала кассету вместо закончившейся.
— Кто тебя прислал, Дэльфин? И зачем?
Собеседница улыбнулась:
— Это очень приятно, что господин майор готов к диалогу…
Пороки входят в состав добродетели, как
ядовитые снадобья в состав целебных
средств.
Третьи сутки подряд — холодный осенний дождь.
Тихо. Пусто…
Девушка в будке в очередной раз с тоскливым равнодушием оглядывает мокрый асфальт и намертво опутанные черными шлангами столбики распределительных колонок. Шланги кажутся ей непомерно толстыми, а все остальное вокруг — облезлым и до неприличия надоевшим.
Одиночество… Даже охранника нет — по причине полного отсутствия выручки.
Девушка потянулась за чайником, но в этот момент мимо окошка со стороны трассы решительно прошуршали автомобильные покрышки: серо-бежевая, покрытая дорожной грязью «восьмерка»… Машина потыкалась рубленым носом туда-сюда, сделала круг по площадке и, постепенно замедляя ход, вернулась к будке кассира.
