Рыцарь Святого Гроба

– Если это возможно, отправьте, пожалуйста, депешу в Яффу на имя вольного каменщика мастера Грига, – попросил тевтонца Жак, – он там руководит восстановлением цитадели. И изложите ему все, что с нами произошло. Все почтовые расходы мы вам оплатим.

– Я сегодня же отправлю в Яффу своего слугу, – ответил де Барн. – По приказу великого магистра я более не возглавляю охрану сеньоры Корлеоне, но тем не менее я больше чем уверен: все, что произошло с вами, – дело ее рук.

– Я в этом тоже не сомневаюсь, – скрипнул зубами Робер. Дверь темницы вновь заскрипела и с громким хлопком затворилась, окончательно отсекая друзей от внешнего мира.

– Ну что, голубчики, пойдемте, я вам ваши новые жилища покажу, – раздался прямо над ухом у Жака скрипучий голос бывшего брата Вера.

Глава девятая, в которой выясняется, что перед ассизами Иерусалимского королевства все равны, а баронский суд - отнюдь не самый гуманный суд в мире

Тир, 1228 г. от Р.Х., пятница —

воскресенье по Богоявлении (14–16 января)

Где-то далеко-далеко, в конце коридора, застонала входная дверь. Жак почесал подбородок – последнее время отросшая щетина зудела почище, чем укусы тюремных клопов, плюнул на кончики пальцев и, стараясь не обжечься, чуть вытянул фитиль. Его слух, обостренный за время, проведенное в тиши глубокого подземелья, уловил много необычного. Например, то, что по лестнице спустился не один человек, а сразу несколько, что это был не слуга, несущий еду и питье охранникам и заключенным, ибо прибывшие носили доспехи и были вооружены. Все вместе это означало, что в их судьбе наступают перемены – кроме него и Робера в главном тирском подземелье узников больше не было.

Ждать пришлось недолго. После коротких переговоров по каменному полу чуть слышно зашелестели войлочные башмаки надзирателя, загрохотали отпираемые запоры, и сразу же вслед за этим на все подземелье раскатился львиный рык достославного рыцаря де Мерлана. «Похоже, сир Робер не утерял присутствия духа», – подумал Жак, с трепетом ожидая, когда придет его черед. Сам он, отрезанный от мира и потерявший счет дням, уже давно находился на грани помешательства, и только ругань приятеля, неизменно доносившаяся до него в то время, когда в двери открывалась ставенка, удерживала его от малодушных поступков.

Ключ застучал в замке, дверь отворилась.

– Выходи! – раздался скрипучий голос Вера.

Жак поднялся с лежанки и шагнул наружу.

– Живой, пейзанин! – заорал Робер. Казалось, что одиночное заключение только прибавило ему сил и энергии. – Ну, я им всем устрою, когда выберусь наверх!

У выхода их ожидал де Барн в сопровождении своих сержантов.

– И где же твои пехотинцы, брат-рыцарь? – ехидно поинтересовался Робер. – Да и обещанное «Не далее как завтра» – похоже, несколько затянулось…

– Прошу меня простить, сир, – ответил, нахмурившись, де Барн, – но в этом нет моей вины. Там, наверху, вокруг вашего ареста кипят нешуточные страсти. Ваш главный недоброжелатель, сеньор Пьетро, заручился поддержкой Жана Ибелина и привез из Бейрута своего юриста. Все вместе они добились, чтобы вас держали отрезанными от внешнего мира до тех пор, пока обвинение не подготовится к суду. Впрочем, поспешим наверх, там вам все объяснят намного лучше, чем могу это сделать я, простой тевтонский рыцарь, не искушенный в дворцовых интригах и в судебном крючкотворстве…

– Сколько мы здесь сидим? – бесцеремонно перебил его Робер.

– Завтра будет неделя, – ответил де Барн. – Но разве это так важ…

– Понятно, – снова перебил его рыцарь, – значит, эта скотина нас кормила не чаще чем два раза в день вместо положенных трех. Бы нам провиант и вино передавали?

– Конечно, сир, – удивился де Барн, – я лично следил, да и ваша домохозяйка тоже, чтобы вам раз в день передавали суточный запас самых изысканных яств, дабы хоть как-то скрасить неудобства, связанные с заключением.

– Мы сюда больше не вернемся, сир рыцарь? – спросил Робер без всякой видимой связи с предыдущим вопросом.

– Нет, сир, – ответил де Барн. – Сегодня вы предстанете перед судом.

– Вот и славно. – Де Мерлан развернулся и со всей силы врезал стоящему в дверях тюремщику по физиономии. Тот охнул и растворился в темноте. В глубине коридора что-то грохнуло и покатилось.

Процессия начала подъем, который для приятелей, ослабевших в заключении, превратился в настоящее испытание. Жак шел, опираясь рукой о стену, в спину ему сопел Робер. За спиной у рыцаря, время от времени цепляя ножнами о шершавую штукатурку, поднимался тевтонец.

– Известная вам особа, донна Витториа, – негромко говорил де Барн Роберу, – встретив меня на приеме у архиепископа, просила передать, что вы в любой момент можете избежать суда. Стоит только сделать то, что она просила.

– Десять кизяков ей в глотку и прочие места, которые Бог создал у женщин на погибель мужчинам, как говорил мой дядюшка, граф де Ретель, после очередной ссоры с супругой, – поворачиваясь, на ходу чуть не всем корпусом, ответствовал де Мерлан. – Единственное, на что она может рассчитывать, после того как продержала меня в холоде и голоде столько дней, так это на добрые розги по филейным частям, ежели попадется мне где-нибудь без сильной охраны.

Жак был настроен не столь воинственно, но вынужден был признать, что в словах рыцаря, пусть и облаченных в столь грубую форму, содержится зерно истины.

– Сир Робер, ты помнишь о своем мече? – спросил он у де Мерлана.

– Всю неделю только о нем и думаю, – хмуро ответил тот, – но только в основном о лезвии, а не о рукоятке…

– Все ваше имущество арестовано по приказу бальи, – ответил де Барн, думая, что рыцарь и сержант беспокоятся именно об этом. – Все, что было при вас и найдено в доме, который вы занимаете, передано на хранение под опись в моем присутствии.

Оставшаяся часть подъема прошла в молчании, которое лишь изредка прерывалось негромкими чертыханиями то и дело спотыкающегося арденнского рыцаря.

Наконец, сделав очередной виток, лестница вывела