сигарету.
– Ты предлагала огонь. Я опять засветила на кончиках пальцев фитилек и поинтересовалась:
– У тебя еще есть? Эрвиан с удивлением извлек еще одну сигарету и протянул мне.
– Ты куришь?!
– Нет, но иногда расслабиться не помешает,– ответила я, зажигая огонек для себя.
– Не ожидал.
– Я еще и в туалет хожу, так что практически от вас не отличаюсь.
– Разве что магией,– тихо заметил эльф.
– Ну, магов много и среди эльфов.
– Но не в нашей семье, у нас маг только Керль. Нивиэль был алхимиком. Магической силы у него было мало, но на зелья хватало, только он хотел большего,– он замолчал, я молчала тоже.– Нивиэль и я выросли вместе. У него мать в родах умерла, а моя тогда тоже недавно меня родила, так что мы ровесники, три месяца разница. Керль, после смерти жены, почти все время где-то пропадал, и Нивиэля воспитывала наша мама. Мы учились, играли, тренировались и до нас доходили удивительные истории о Бессмертнике, истории, граничащие со сказкой, мифом… Могучий воин-маг одерживал победу за победой, совершал подвиг за подвигом. Менестрели посвящали ему баллады, гномы возвели ему памятник, эльфы называли своих сыновей его именем, а мальчишки на улице рисовали себе шрам над левой бровью и играли в великого Керля Бессмертного. А мы… мы гордились, что в нашей семье есть народный герой… Пока однажды Нивиэлю не втемяшилось в голову, что он тоже сможет стать магом-воином.
– Но для этого нужны некоторые особенности,– вставила я, хотя обещала себе сидеть тихо, что бы тот не передумал рассказывать.
– Да, нужны,– обреченно кивнул Эрвиан.– А у него не было: ни нужной силы, ни тем более способностей регенератора. Но он – алхимик, значит, сможет приготовить чудо-зелье, которое поможет ему увеличить магическую силу.
– Это невозможно!– ну хотела же помолчать, вон он как уставился, сейчас пошлет меня куда подальше и уйдет опять озлобленный.
– Возможно. Знаменитый эликсир «Девятисил» придумал именно Нивиэль. Этого было мало, тот эликсир помогал концентрировать магию, открывать скрытые резервы Силы, но потом все возвращалось в норму. А он хотел иного… И придумал ту гремучую смесь… Начал проверять, и все вроде шло успешно… А потом приехал Керль и сказал, что ты идешь в Академию. Нивиэль решил, что место, на которое он так стремился, место ученика и последователя Бессмертника, займет человеческая девчонка. И он рискнул…
Сигарета кончилась, и окурок наверняка жег пальцы, но Эрвиан не обращал внимание.
– Зелье убило его,– я не спрашивала, просто хотела помочь ему пропустить это страшное слово. Он закивал мелко и часто, как пексинский игрушечный болванчик.
– Он очень болезненно умирал. Казалось, что органы просто взрывались друг за другом. Под конец осталась только оболочка, кожа, а под ней мякоть, растворились даже кости. Я все это время держал его за руку, сидел и смотрел как умирает мой друг и родственник, ближе которого у меня не было… А его отец в это время заботился о чужом ребенке!
– Магистр же не знал. Он уезжал оставляя здорового, крепкого мужика, который имел третью степень магистра по алхимии и получил высшую награду в Логао за изобретения зелья ускорения регенерации.
– А ты откуда знаешь?
– Наставник рассказывал. Он очень им гордился и переживал…
– Ты просто это говоришь для утешения!– резко оборвал он и поднялся на ноги.– Не надо, моя боль уже утихла! Как он может переживать, я видел, когда ты исчезла. Мой братец так на похоронах Нивиэля не убивался, как когда alfi сказала, что ты возможно погибла.
– Это глупо…
– Что?!.. Убиваться по тебе? Вот и я ему это сказал. А он…– эльф замолчал и как бы случайно потер подбородок, на котором еще виднелся синяк.
– Глупо сравнивать чувства к мертвому с чувствами к живому. Наставник помнит своего сына и скорбит по нему. Если ты замечал, он носит только амулеты, сделанные Нивиэлем, хотя может позволить себе что-то помощнее.
– Он просто пытается искупить вину.
– За ним нет никакой вины!– теперь уже я начала повышать голос.– Ни за ним, ни за тобой, ни за мной!.. Нет нашей вины, что у Нивиэля проявилась такая зависть, переросшая в патологическую одержимость!
– Замолчи!..
– Единственный кто виновен – сам Нивиэль, да, пожалуй, его наставник, который не сумел объяснить ученику нереальность его желаний!
– Он просто хотел походить на своего кумира… отца.
– Нет! Если судить с твоих слов… он просто хотел такой же славы как у отца.
– Нет! Нет… ты не имеешь права так говорить! Нивиэль хотел перестать быть просто «сыном Бессмертника», он хотел своего имени!.. Как и я, мне опостылело быть «братом магистра Керля»!
Ой, мальчик, ты давай разберись поскорее в своих проблемах, а то так быстро скатишься в яму, что даже сам не поймешь. Я хотела бы тебе помочь, но такие исцеляющие проповеди не для меня.
– Твой племянник совершил ошибку,– решила я подвести черту,– он выбрал не тот способ для самовозвышения. Если бы я не пошла в Академию, то так бы и осталась «дочерью князя Лацского». А теперь обо мне заговорили: кто-то с пренебрежением, кто-то с завистью, кто-то со злостью, но кто-то и с гордость, с радостью… с любовью. И говорят «Иллия Лацская», а не «дочь Искандера». Мне кажется ты на правильном пути, ты уже заставил с собою считаться… Не фыркай это не лесть, а констатация факта, вряд ли принц всюду берет тебя с собой потому-то ты брат магистра Керля. Просто ты смог стать ему необходим. И кто знает, возможно, лет через триста уже про наставника скажут: «Это – брат Советника Эрвиана».
– Все шутишь?..– мрачно пробурчал тот.
– Возможно,– не стала запираться я.– Но согласись, что-то в груди екнуло?..
– Знаешь, я, кажется, начинаю понимать, почему все твои знакомые либо хотят тебя убить, либо готовы целовать твои следы,– с какой-то грустью сказал он и, повернувшись, пошел по тропинке прочь.
Я смотрела ему в след и думала, что как же тяжело беднягам-эльфам живется, разрываясь между возвышенными идеалами и обыкновенными желаниями… И тут с ужасом осознала, что думаю по-эльфийски, то есть на таллаосе! Сижу и размышляю на этом языке, без переводов! Так пора спать, пока еще до каких- нибудь гадостей не додумалась.
Весь следующий день я опять провела практически в полном одиночестве. Хуже того все книги из особняка исчезли, полки во всех комнатах, куда меня пускали, стояли пустыми.
Главный виновник книжной пропажи в очередной раз заперся в кабинете и оказался недосягаем. В отместку я уселась на перила балкона находящегося над местом оккупированным «рыжей сволочью» и исполнила около десятка фривольных песенок аккомпанируя себе на лютне. На второй песне, окна кабинета находящегося подо мною, захлопнулись, я увеличила громкость. На пятой появилась домоправительница с требованием прекратить обучать присутствующую в особняке молодежь всякому похабству, я напомнила ей про выхухоль и она исчезла. На седьмой пришел Зоррвиэль и попросил перейти для музыкальных занятий в другую комнату, я нагло отказалась, сообщив, что мне и здесь неплохо. На десятой из кабинета повыскакивали взъерошенные и красные от жары эльфы, а ко мне поднялся сам Владыка, пряча что-то за спиной. И прежде чем я смогла уклониться, этот гад со словами:
– Остыньте, госпожа Иллия,– плеснул в меня из графина холодной водой.
В ответ я рефлекторно заехала ему в лоб лютней, чем привела в шоковое состояние всех присутствующих, включая самого Вирдириона.
– Выйдите все из комнаты,– приказал он, буквально пригвоздив взглядом меня к перилам.
– Я так полагаю, меня это не касается,– легкомысленно фыркнула я, беря несколько аккордов. Он потер лоб и с досадой сказал:
– Сейчас все выйдут, и я скажу все, что тебя касается.
