Дорады не любят погружаться глубоко, хотя отсутствие плавательного пузыря позволяет им очень быстро передвигаться вверх-вниз в толще воды. Большую часть жизни они всё же проводят у поверхности.
Дорады — большие любители путешествовать, и они с удивительным постоянством сопровождают небольшие суда в их странствиях по тёплым тропическим и субтропическим водам.
Во время своих путешествий Гуку ещё придётся познакомиться с ними поближе и он даже научится играть с ними, а иногда ему будет перепадать одна-две летучие рыбы прямо из-под носа у охотящихся дорад.
Нравилось Гуку встречать на глубине ночью стаи хищных морских щук — барракуд. Огромные узкие рыбины, размером не меньше Гука, с пастью, усаженной острыми зубами, они наводят ужас на мелких обитателей океана. Даже крупные рыбы и морские животные стараются держаться подальше от этих «гончих псов», с отчаянной храбростью нападающих на любое живое существо. Барракуд морские жители боятся даже больше, чем акул. Конечно, барракуды никогда не осмеливаются нападать на дельфинов в стаде, зная, что им не поздоровится в этом случае. Но одно дело стая дельфинов, и совсем другое — одинокий дельфин.
Не раз Гуку приходилось напоминать этим хищным созданиям, что он как-никак всё-таки дельфин, а не глупая рыба, живущая только силой своих мышц и остротой своих зубов. Неслышимый человеческому уху, властный приказ несли ультразвуковые волны, парализуя нервную систему особо агрессивно настроенных барракуд. Не раз и не два с благодарностью вспоминал Гук в таких обстоятельствах уроки морской мудрости, преподанные далекой теперь Керри. Но, кроме мудрости, полученной от предков, у Гука было неистощимое любопытство и упрямый характер.
«Эх! Да что вспоминать то, что не вернёшь… Чем думать о прошлом, лучше посмотрим, что это там светится, как огромный пустой шар?»
Из глубины океана, где в сплошной черноте мелькали светящиеся искорки креветок, вспыхивали удочки-фонарики глубоководных рыб-удильщиков и мягкими зеленоватыми молниями проносились стайки каких-то неведомых созданий, медленно поднималось навстречу Гуку что-то совершенно неправдоподобное. Большой, метра полтора в диаметре, светло-голубой шар как бы переливался холодноватым светом. Волны света бежали от полюсов шара к экватору, где исчезали в тёмном кольце. Гук от удивления даже замедлил движение и никак не мог сообразить, какова же истинная величина этого шара и как близко он находится от него. Локатор впереди ничего не показывал, и по этому признаку Гук догадался, что перед ним, скорее всего, какая-то медуза невероятных размеров. Не успел он как следует рассмотреть это голубое привидение, как ослепительная вспышка синего света заставила его на мгновение зажмурить глаза. Когда же он взглянул вперёд снова, то ни светящегося шара, ни огоньков удильщиков, ни сверкающих рыб невозможно было разобрать во внезапно наступившей кромешной темноте. Прошло несколько секунд, и Гук уловил резкий треск, какой издают в предсмертной агонии мелкие скумбрии.
«Ага, так вот зачем вспыхивал и гас удивительный шар, — понял Гук. — Это огромная хищная медуза, которая таким образом приманивает, а потом ошеломляет и схватывает мелких рыбёшек!»
Кончается кислород, прошло уже минут пятнадцать. Пора наверх. Гук доволен — не каждую ночь увидишь такой синий шар! На поверхности ночь стала как будто ещё черней. Облака закрыли небо. Не видно луны. Такие тихие пасмурные вечера большая редкость в океане. Вдруг Гуку показалось, что он услышал какой-то странно знакомый сигнал. Ну конечно, это не крик рыбы и не мычание усатого кита-гиганта. Это голос какого-то дельфина!
— Кто ты, друг? И нужна ли тебе моя помощь? — бросил Гук в океан первый, понятный всем разумным существам моря сигнал.
Молчание. Ещё и ещё раз повторил свой вопрос Гук, покачивая головой из стороны в сторону, посылая пучки звуковых волн по разным направлениям. Ответа нет. «Вероятно, ошибся. Просто послышалось что-то знакомое», — подумал Гук.
Его внимание привлекли поднявшиеся наверх небольшие кальмары (зоолог определил бы, что они принадлежат к тому виду головоногих моллюсков, который называется гистиотевтис). Тонкая перепонка связывала вместе все десять «рук»-щупалец, длина кальмарчиков была не больше 30–40 сантиметров. По телу переливались, то вспыхивая, то погасая, несколько сотен разноцветных огоньков — в основном голубого и жёлтого цвета. Отдельные фонарики то усиливали яркость света, то изменяли его оттенок.
Зрелище было настолько захватывающим, что Гук даже пристроился к кальмарьей стайке, чтобы получше рассмотреть эту феерическую картину.
Каждый фонарик на теле кальмара устроен как настоящая фара: на дне углубления, выстланного тёмными клетками, располагается кучка фосфоресцирующих клеток. Этот светящийся комочек прикрыт сверху тонкой линзой из прозрачных клеток. Сверху же на линзу могут наползать со всех сторон черные непрозрачные клетки и, как шторка, закрывать фонарик.
Стайка гистиотевтисов, испуганная присутствием Гука, попыталась уйти поглубже. Но Гук, набрав побольше воздуха в лёгкие, устремился за ними, стараясь не отстать. Внезапно ровное движение кальмаров нарушилось, их чёткий строй рассыпался, по телу многих из них пробежали беспорядочные переливы огоньков и они, как по команде, выключили свои фонарики. Казалось, какая-то невидимая преграда встретилась стае кальмаров на пути — и животные в растерянности, не знают, что дальше делать, куда плыть. А вот и Гук почувствовал странное стеснение, как будто получил хороший удар по голове, и как-то сразу очень устал. Движения стали замедленными, ленивыми. Впереди, из глубины океана, всплывало и приближалось огромное существо. От него исходили странные, огромной мощности, обволакивающие звуки, затуманивающие сознание, мешающие думать, соображать, действовать…
ВСТРЕЧА С МОБИ ДИКОМ
— Кто ты, друг? — только и успел вскрикнуть Гук.
Этот сигнал вырвался у него совершенно непроизвольно, автоматически. Закончить это понятное всем разумным существам моря приветствие он не смог — потерял сознание. Какая-то неведомая сила словно отшвырнула его в сторону, и потом лишь постепенно его мысли приобрели обычную чёткость и стройность. Он чувствовал себя снова здоровым и сильным и не понимал, что же с ним только что было? Чей это сигнал обрушился на него? Усатые киты так глубоко не ныряют, да и не могут они так незаметно подобраться. Они переговариваются инфразвуками, которые слышны на десятки километров вокруг. Если же они близко, то всегда слышно, как бурчит у них в животе. Нет, это не усатый кит.
Недавно он испытал нечто похожее, когда его выгоняли дельфины. Старейшины одновременно послали ему презрительное «Чен-зэ-к! Уходи!», и тогда от невероятной интенсивности сложенных вместе ультразвуков затуманилось на мгновение его сознание, И ещё вспомнил он рассказы старейшин на дельфиньем празднике об огромных китах, их дальних родственниках, которые живут в открытом океане и редко-редко заходят в Черное море. Эти киты охотятся, как и дельфины, и так же умеют подчинять себе других обитателей моря, парализуя их сознание. «Киты не нападают на дельфинов», — говорили старейшины. Они никогда не видели этих гигантов, но знали об этом от своих предков.
Но всё-таки Гук был встревожен. «Что делать? Уплыть отсюда, не узнав, что произошло? Нет, это невозможно. Ведь я дельфин, а не глупая акула. И если даже мне суждено погибнуть, так не всё ли равно когда — сейчас или через много лун?»
Огромный кашалот, почти весь белый, который и был причиной замешательства Гука, тем временем спокойно хватал кальмаров — гистиотевтисов, оглушённых его ультразвуковой пушкой. Он чувствовал, конечно, что перед ним рядом с гистиотевтисами плывёт ещё кто-то, но просто не обратил на это внимания. Правда, в последний момент он уловил слабый треск, напоминающий разумные слова, и сразу же прекратил глушить кальмаров. Но разумный призыв не повторился. «Видно, послышалось», — решил кашалот. В этих водах мало дельфинов, да для огромного кашалота это существо слишком мало, чтобы заметить его
